Муж Борька у меня приколист. Намекнула я ему, что хочу изменить себя, развеяться и всё такое. Задышать полной грудью и омолодиться.
Вообще-то я имела в виду, что хочу новую причёску, шмотки и на море! А эта сволочь сделал вид, что не понял. Купил и приволок в дом беговую дорожку и велотренажёр «Свенсон». На, говорит, омолаживайся и изменяйся, Полинушка. Нисколько ума нет!
Полгода я к этим тренажёрам привыкала. То пыль протру, то по фэн-шую из угла в угол переставлю. Но всё-таки через полгода решилась попробовать – деньги же плачены! Моя шуба и море без дела в углу пылятся.
Кстати, зовут меня Полина Ивановна. А соседи дразнят меня Полина Кабаева. Я и правда на гимнастку Алину Кабаеву похожа. Такая же симпапулечка, просто копия … если считать в масштабе «один к трём», а задницу «один к пяти». Но в отличие от Алинки, в Швейцарии я не рожала, да и мужик у меня пожиже.
В общем, наступила суббота. Мужа Борьку я выгнала в гараж — не фиг насмехаться над моим позором. Сына Аркашку засадила за уроки. А чтоб освежаться во время тренировки, навела себе на кипячёной воде морс «Здоровые ноги».
Этому морсу меня бабушка научила. Кипятишь воду, бросаешь в неё соль, перец, лаврушку и свиные здоровые ноги. Всё отвариваешь – офигенный морс получается. Всем советую.
Натянула купальник, перекрестилась, пошла в спальню. Сунула наушники, включила музыку, чтоб никто не отвлекал. Села на «Свенсон», давай педали крутить. Омолаживаться и изменять себя.
Надо сказать, слышимость у нас в доме — как в Барнаульской филармонии… ну вы поняли, да? Вижу, у вас такая же акустика. Слева от нас живёт Валька, справа – Галька, снизу – Майка. А стенки – дерьмо, и такое чувство, что мы в одной постели с ними спим и на один толчок ходим. В одной квартире чихнёшь – в трёх других «будь здорова!» говорят.
Слушаю музыку, кручу педали «Свенсона». А педали новые, скрипучие до ужаса. И этот непривычный звук сразу всех соседей насторожил.
— Ау? Что там у Полинки с Борькой делается? – орёт Валька слева.
А сынуля Аркашка у меня тоже приколист. Весь в папашу. Отвечает им:
— Это мама занимается. Надела новые трусы, ушла в спальню.
— С отцом, что ли, занимается? – говорит Галька справа.
— Нет, — говорит сын. – Папа в гараже, а она со «Свенсоном».
У всех троих соседей возникла пауза. А я кручу себе педали, скриплю и никого не слышу. Тогда Майка снизу говорит:
— Дожили! Полинка среди бела дня со шведами трахается. Вон чего наскрипывают!
— Видимо, трусы очень новые, — говорит Галька справа. – Плохо идут.
— Если у меня бы так скрипело, я бы вздёрнулась давно, — говорит Валька слева. – По ходу, Бориска давно жену не смазывал.
— Больше пусть по гаражам шляется, рогатик, — говорит Майка снизу. – Хренеем мы с тебя, Кабаева, хоть бы сына постеснялась!
Накрутилась я педалей, морсу хлебнула для здоровья ног, перешла на беговую дорожку. Бегу трусцой, дышу по системе йогов. Ноги у меня здоровые. Они настолько здоровые, что лёгкие за ними не поспевают. Поэтому дышу я громко как паровоз и топаю как сваебойная машина.
Соседи опять заволновались. Кричат моему Аркашке:
— Вот пыхтят, вот пыхтят! Аркаша, у вас всё нормально? Может, отца из гаража позвать?
У нас всё чики! – говорит сынуля. – Мама занимается со Свенсоном, хочет измениться и омолодиться. Входить к ней запретила, она стесняется.
— Надо полагать – стесняется! — говорит Галька справа. – Я в последний раз так дышала, когда меня в роддоме кесарили.
— Ништяк они там со Свенсоном нахлобучивают, — говорит Валька слева. – Меня бы кто так омолодил, аж зависть берёт. Он у неё железный, что ли?
— Полчаса уже пыхтят и воют, я засекала, — говорит Майка снизу. – Крепкие эти шведы, не то что мой рязанский лохотронщик. Хоть на стажировку к Свенсону моего отправляй.
А мне ничего не слышно. Домучила я под музыку беговую дорожку, хлебнула морсу, отдышалась и взяла скакалку. Вышла на середину спальни и скакнула.
Бамс! Прыгнула я не одна. Вместе со мной прыгнули мои подбородки, сердце, печёнки-селезёнки, шкаф, тренажёры и ворона за окном. А также подпрыгнули все мои… так сказать, женские контуры.
Первый, второй, третий контур подскочил… всего у меня их около пятидесяти. Когда до последнего волна дошла, первый всё ещё резонировал. Ну вроде поймала ритм, вспомнила детство и скачу себе.
Бах-бах-бах. Звук такой, будто трактора с неба падают. Соседи уже просто в ступоре.
— Мать етти! – говорит Галька справа. – Дорвалась Полинка! Она же пришибёт его там!
— Учись вещи делать, дура! — говорит муж Вальки слева. – Не то что ты, Карлсон фригидный.
— Чтоб я так жил! – говорит муж Майки снизу. – А моя-то вечно лежит колбаса колбасой.
— С чужими-то и мы бы попрыгали, — говорят им бабы.
Прыгнула я последний раз, бахнулась на пол – слышу, на улице козырьки обвалились вместе со снегом, на лестнице пролёт перекосило, а кто-то из соседей вставную челюсть сожрал.
— Да ёрш же тебя! – орёт Галька справа. — Шведа заездила и дом угробит!
Только я наушники сняла, взялась за морс – а в дверь дубасят в десять рук. Я по простоте своей думаю: Борька вернулся. Ничего не подозревая, вываливаю открывать – в сыром купальнике, вся красная, космы торчком и скакалка сложенная в руках.
А там, блин, эти тряханутые – Майка, Валька и Галька. Меня увидели, и Майка говорит:
— Опоздали, бабы. Похоже, пипец Свенсону.
— Придушила, — говорит Галька.
— Задавила, — говорит Валька. – Или запорола? Хренеем мы с тебя, Полина.
— Да нет, — говорю. – «Свенсон» скрипит, но дюжит. Хотите, тоже пущу погонять, только он жёсткий. Вы жопы берегите, а то смозолить можно.
Сын Аркашка сказал мне потом, что это была фраза дня. Вы как хотите, но спорт – он действительно того… бодрит и омолаживает...
Автор: Дмитрий Спиридонов
