Яна с бабушкой на Радоницу пошли на кладбище. Ещё с утра бабуля напекла блинов, покрасила яйца. Яне тогда лет десять было. Пришли они туда, народа много. Но бабушка уверенно прошла к своим захоронениям. Тихо объяснила внучке, где ее прабабушка с прадедом лежат. А около одного памятника она заплакала.
Яна спросила:
— Ба, а что за дядька с усами тут лежит?
Бабушка погладила памятник:
— Это твой дед.
Но Яна уже была большой девочкой и без труда прочитала фамилию .
— Но бабушка, у него фамилия Антонов, а у тебя и меня Васильева. Он значит не твой муж?
Бабушка положила руку ей на плечо.
— Нет внученька, он точно твой дед. А то что фамилии у нас разные, это другая история.
Яна воскликнула:
— Расскажешь?
Бабушка кивнула, поправляя венки.
Уже вечером она села в кресло и достала старый альбом. Яна пристроилась рядом.
— С моим Петей мы встретились уже после войны. Родители мои, слава Богу, до нее, проклятой, не дожили. Братья на фронте полегли, и я одна осталась. А Петю в нашу деревню, как в отстающее хозяйство на помощь прислали. Он на тракторе работал, а по вечерам комсомольские собрания организовывал. Ну, я, как комсомолка, ни одного не пропускала. Меня, к моему стыду, не обстановка в стране интересовала, а сам Петя. И не только меня. Видела я, как ему глазки строили. И незамужние и вдовы. Но выбрал он меня. Я ведь статная была и лицом пригожа. Сама смотри, здесь мне восемнадцать. На доску почета, как хорошую доярку фотографировали. Только глаза чуть выпучены, вспышки испугалась, — засмеялась бабушка.
— Долго с Петей мы не гуляли, он на второй день со своим чемоданчиком ко мне пришел. Все расписаться собирались, сельсовет в соседнем селе был, но вечно что-нибудь мешало. То у него на работе аврал, то у меня корова телится. Но все же мы с ним законные муж с женой. Венчанные. Жил у нас в деревне поп, который был уже старенький. К нему обычно на дом старушки молиться ходили. И я Петю уговорила обвенчаться. Долго он сопротивлялся, но я ласками, да посулами, затащила всё-таки его туда. Наверное, он в глубине души все же верил в Бога, только вида не подавал.
Стали жить дружно, в согласии. Петя дом наш чуть подшаманил. Хотел пристрой сделать, не дали. Как отличного работника его стали продвигать. Сначала по комсомольской линии, потом по партийной. Дома стал редко появляться. А я, как назло, затяжелеть не могу. Видно, застудилась шибко. А Петя, я знала, все о сыне мечтал.
А потом приезжает из района расстроенный. Я к нему:
— Петенька, что случилось? Он на колени передо мной бухается: — Прости меня, Машенька, грешен я. Изменил тебе с дочерью второго секретаря, она в положении. Жениться мне на ней надобно, а то попрут меня с партии. А ты, сама знаешь, отнимут партбилет, жить не смогу. Слишком я ей обязан. Она меня на ноги поставила, новую жизнь показала. До этого, кто я был? Пастух у коров. А сейчас почет и уважение. Ты не держи на меня зла. Мы с тобой не расписаны, и у меня нет повода отказаться. К тому же, ты знаешь, как я детей хочу. А у нас с тобой не выходит никак.
Тут бабушка всхлипнула, а Яна дернула ее за рукав.
— И ты его отпустила?
Бабушка вздохнула.
— Да, милая, отпустила. Хоть и любила больше жизни. Решила так, мы Богом повенчаны, и, что дальше будет, он нам укажет. Уехал мой касатик, пять лет я его не видела. Только слышала, что у него дочь родилась.
А как-то поздно вечером постучался кто-то. Я уже спать собиралась ложиться. Накинула пальтишко старое и в сенцы. Спрашиваю: — Кто? И родной голос:
— Машенька, это я.
Сначала даже открывать не хотела — обида жгла. Но он так умолял, такие слова говорил, что сердечко мое дрогнуло. Он с порога подхватил меня на руки и давай целовать. Говорит, соскучился очень.
Уехал он от меня через два дня. Помню, вышел на крыльцо и говорит:
— Как же хорошо у тебя, я это сейчас только понял. Остаться бы здесь с тобой, но назад пути нет.
Обнял меня крепко и пошел. Я со слезами смотрела ему вслед и шептала:" Храни тебя Бог". А потом через месяц поняла, что затяжалела я. Значит, вот какой подарок мне Петенька оставил. Я не ходила, а летала всю беременность. И родила легко. Моего Пашеньку, твоего отца, считай, уж в тридцать семь лет.
Петя , как узнал, тотчас же приехал.
— Мой? — грозно спросил.
— Твой! — просияла я.
Он расплакался и все повторял:
— У меня сын родился.
А когда уезжал, сказал:
— Вас не брошу. Если чего надобно будет, звони.
И написал мне номер телефона. А он у нас один и был в деревне, на почте. А Галка, которая там работала, ух и любопытной была. Все разговоры слушала. Я один раз только и позвонила, когда крыша сильно прохудилась. Чуть не шепотом на его алло, сказала, крыша течет и бросила трубку, так стыдно было.
На следующий день машина приехала с шифером и работягами. Они мне за день мою избушку отремонтировали. Я им деньги толкаю, а они не надо, нам уже уплаченно. Так время от времени Петя к нам наведывался. Доедет на машине до лесу, а потом огородами к нам. Жалко только, что рано ушел. Шестьдесят лет для мужчины самый расцвет. Но сердце, видно, не выдержало всего этого. И жену с дочерью и нас с сыном.
Я на прощание не ездила в район, знала, что его сюда привезут. Он часто об этом в последнее время говорил:
— Хочу лежать там, где счастлив был.
Так и вышло, привезли его сюда. Я поодаль стояла, вместе с сыном. Как я могла подойти? Кто я ему? Жена по божеским законам, а его вдова по советским. Вот тогда я ее впервые и увидела. Вся в черном, моложавая. В шляпе, вокруг кудряшки вьются. Черные перчатки с кольцами. Ее все обнимают, соболезную. А я стою и рыдаю. Паша меня за руку дёргает:
— Пошли, мама, к папке прощаться.
А я ему:
— Вот все уйдут, тогда и попрощаемся.
Второй раз я его жену увидела через год. Она сама постучала в мою дверь. Я молча пропустила ее, она молча присела за стол. Долго смотрели друг на друга. Наконец, она сказала:
— Значит, вот вы какая, Маша.
Я огрызнулась:
— Какая, такая?
Она тихо засмеялась:
— Красивая и благородная. Так Петя про вас говорил. Я же о вас с первого дня знакомства с ним знала. Он так про вас рассказывал. А я тогда решила, отобью его от деревенской жены. И у меня получилось. Знала, что он вас так и не разлюбил. Но тешила себя тем, что живёт-то он со мной. А сейчас думаю, зачем? Жизнь прошла без любви. Это я только сейчас поняла, когда встретила другого. А к вам заехала сказать, простите меня. Молодой была, глупой и самовлюблённой. И не держите на меня зла.
И так же ушла, как и пришла, молча.
Знаю, что она на погост ходила, цветы дорогие лежали, большой букет. А потом пропала. Говорили, что она с новым мужем в столицу укатила. Так вдова моего мужа оставила его мне окончательно. Хоть в земле, но рядом. За что я ей благодарна. Я уже и папке твоему сказала, чтобы положил меня рядом с Петей. Может, хоть на том свете неразлучны будем и никто нам мешать не будет, — грустно договорила бабушка и закрыла альбом.
Потом обняла внучку и повела в комнату
— А теперь спать. А то поздно уже. Если мама твоя узнает, сердиться будет.
Накрыв девочку одеялом, сказала:
— Спи спокойно, дитя. И пусть тебе приснится хороший сон.
А сама до утра сидела в кресле, перебирая воспоминания в голове. И все-таки она прожила счастливую жизнь. Любила и была любимой.
Автор: Марьяна Рассказчица
