1968 год. Одесса. Поздняя осень. На улице холодно и сыро. Мне 5 с половиной лет. Я сижу у окна нашей коммунальной квартиры на улице Гоголя 13, — и глазею на крышу дома напротив. Там всегда интересно. После вчерашнего дождя солнце так и не выглянуло. Продрогшие воробьи, напыжившись, жмутся друг к дружке, сидя на самом краю кровли.
Мама говорит, что нам нужно сходить в магазин и купить что-нибудь поесть (к чаю,) на 3 рубля, оставшиеся до ее получки и дедушкиной пенсии. Нужно сейчас сходить, потому что скоро начнёт темнеть, и мы уже никуда не пойдём.
Я нехотя слезаю со стула и одеваюсь. Мне не хочется оставлять без присмотра воробьев, но я люблю ходить с мамой в магазин.
В холодильнике практически пусто, и нам даже не с чем будет пить чай. Так говорит бабушка.
Мы выходим из подъезда и направляемся в сторону Центрального гастронома на Дерибасовской.
Мокрые листья прилипают к ботинкам. Я пытаюсь на них наступать так, чтобы они отлипали. Это такая игра. Я всегда в неё играю.
Небо затянуто тучами. Я всматриваюсь, чтобы разглядеть хоть тонюсенький лучик солнца. Но его нет. Ветер срывает последние листья с голых веток.
Очень хочется поскорее вернуться домой.
Дорога в Гастроном идёт через Городской сад, так мы обычно срезаем угол.
Не доходя буквально нескольких метров до Городского сада, прямо на земле, на засаленной картонке, сидит нищий инвалид и просит милостыню.
Мое сердечко сжимается от жалости и падает куда-то вниз.
Мы сейчас купим поесть и вернёмся в нашу тёплую коммунальную квартиру. Квартиру с печкой-буржуйкой в углу, где весело пляшут язычки пламени, а дедушка то и дело подкидывает туда угольки.
Мой дедушка — военный врач, майор в отставке и художник. И я его обожаю!
Но о нем когда-нибудь будет отдельная история.
Мама сделает бутерброды с купленными маслом и докторской колбасой.
И мы будем их есть. И пить горячий цейлонский чай.
С сахаром.
А этот бедный дяденька останется сидеть здесь голодный и холодный. Наверное, ему даже некуда будет пойти. Вернее поковылять. Это все проносится в моей детской голове за секунду.
— Мам, — я дергаю маму за рукав.
— Давай ему что- нибудь дадим!
Мама смотрит на меня не одобрительно...
— Наташенька, но это все что у нас есть! Если мы ему отдадим последние три рубля, то мы НИЧЕГО уже не сможем купить. (Три рубля в 1968 году были одной бумажкой — трешкой)
И будем просто пить чай. Даже без сахара!
Но я не отступаю, я настроена решительно и согласна пить даже несладкий чай.
-Мам, ну пожалуйста!
Мама слегка сдаётся под моим напором...
— Ты действительно ТАК хочешь отдать ему три рубля??
— Да!!!!
— Ну что-ж, если ты так решила — отдавай! И мама достаёт из кошелька и протягивает мне последнюю смятую трешку. Ура!! Я бегу к инвалиду и с радостью вручаю ему заветную бумажку!!!
Сказать что он удивился — не сказать ничего! Сейчас, я понимаю, что он просто опешил. Три рубля нищим в то время не подавали. Тем более уж — последние три рубля.
Но он этого не знал, да и мне тогда это было не понять. Дяденька долго меня благодарил и смотрел мне в глаза.
Помню, что я светилась от счастья! И даже погода уже не казалась такой промозглой и противной. Поэтому на вопрос мамы: — Хочешь побегать в саду или пойдём домой , — я сразу согласилась побегать.
В Городском саду в это время года взгляду открывалась довольно унылая картина.
Голые деревья. Перевернутые вверх ногами скамейки. Редкие случайные прохожие — просто укорачивали дорогу домой чтобы не делать крюк.
Делать там, кроме как побегать вокруг неработающего фонтана или попрыгать по перевёрнутым скамейкам, было абсолютно нечего. На тот момент прыганье по скамейкам мне показалось самым правильным занятием. Мама стояла неподалёку, ожидая пока я закончу свой марафон.
Я бегала и прыгала со скамейки на скамейку, и мне даже показалось, что я увидела тот тонюсенький лучик солнца. Мое сердце вернулось на место, и мне хотелось бегать и прыгать ещё и ещё! И даже петь от радости.
« Как здорово что мы отдали этому бедному дяде 3 рубля, — думала я, — теперь ему будет что поесть!». Перепрыгивая на очередную скамейку, на земле, в ворохе мокрых осенних листьев, я вдруг заметила какую-то скомканную бумажку... я ее подняла и развернула... и не поверила своим глазам!!!
Это были 5 рублей!!!
— Мааамааааа! Я нашла 5 рублей!!!
Мама была в изумлении !
— Как? Где? Не может быть!.. ??!!!..??!!!
Она всегда была очень эмоциональна.
Мы пошли в Центральный Гастроном. И купили докторскую колбасу. И масло. И сахар.
И даже мороженое! И что-то ещё, уже не помню. На обратном пути уже смеркалось. А я искала глазами того дяденьку, которому отдала трёшку. Но его уже не было на прежнем месте. Наверное, он пошёл купить еду.
А дома мы пили вкусный цейлонский чай с сахаром. И с бутербродами. И потом ели мороженое. И мама рассказывала эту историю бабушке и дедушке.
Очень много лет прошло с тех пор. В моих понятиях ничего не изменилось.
Я до сих пор безумно благодарна маме, что разрешила мне тогда отдать три рубля...
Автор: Наташа Хэррэлл
Художник: Нино Чакветадзе
