Ивановы переехали в новую квартиру недавно, месяца три назад. И почти сразу подружились с Петровыми из соседней квартиры.
Люди сейчас обосабливаются, приходить к друг другу без звонка стало неприличным, но только не для наших соседей. Прекрасная половина семейств бегала к друг дружке на чай, посплетничать и за солью. Главы семейств вместе смотрели футбол и ругали правительство.
Но наиболее трогательные отношения завязались у десятилетнего Саши Иванова и четырёхлетней Насти Петровой.
Саша мечтал о братике или сестрёнке. Возился со всякой малышнёй в песочнице, самозабвенно лепил куличи и строил башни. Часто игнорировал зовы с футбольного поля. Не до голов ему, в малышовом царстве другие заботы, там вон КАМАЗ с песком привезли, разгружать надо.
Настя, распахнув огромные глазища, могла долго слушать Саньку. После родителей — он главный герой её, коротенькой как платьице, жизни. Его она считала своей собственностью, поэтому стоило мальчику затеять слишком активную возню с другими обитателями песочницы, она брала его за руку, уводила в безопасное место и требовала:
— Расскажи сказку!
Саша смеялся и рассказывал, а сам сверкал от радости, как начищенный самовар.
Вечерами Ивановы часто приходили к Петровым на чай всей семьёй. Такая уж сложилась традиция, так было удобнее обеим сторонам. Саша уводил Настю от взрослых и мама девочки каждый раз с благодарностью восклицала:
— Господи, у вас не сын, а клад! Так нашу Настюшу любит, и возиться с ней не устаёт. Она даже усидчивее стала! Уверена — это Сашино влияние. Она бы мне чай попить спокойно не дала, дома бесконечное: мам-мам-мам. А мультики ей врач запретил. Чудо, ваш Саша. Пожалуй, на каникулах заберу его к себе.
Мама Саши печально сообщала, что в этом месяце братишка или сестрёнка опять не удались и у взрослых начинались свои беседы.
Вышло так, что однажды Саша уложил Настю спать, вроде бы затевалось как игра, а вышло по-настоящему. С тех пор «игра» повторялась чаще и все без исключения стороны были счастливы. Каждому перепала своя плюшка: кому сказка, кому сестрёнка, а кому и свободный вечер.
Воскресным утром, потирая сонные глаза и размазывая варенье по сырнику, Настенька заявила:
— Мам, я не хочу, чтобы Саша меня спать укладывал.
— Почему, милая?
— Он учит меня вещам, которые мне ещё рано знать! — надув губки, сообщила девчушка.
Папа перестал жевать и сжал вилку с такой силой, что побелели костяшки. Мама застыла с кружкой в руке, вытаращила глаза, и стараясь, чтобы голос был беззаботным спросила:
— Каким вещам, милая?
— Не скажу, он велел не говорить.
Мама положила руку на плечо мужу, давая понять, что если сейчас спугнуть, то откровений можно не услышать.
— Настенька, ну маме с папой можно всё-всё рассказать.
Девочка набила рот сырником и помотала головой.
Мама заметила, как капнула на пол последняя капля терпения мужа, и сделала ещё одну попытку:
— Настюш, ну чему тебя учит Саша? Расскажи пожалуйста, я тебе конфетку разрешу съесть.
— Ну чему, чему? Считать до тысячи он меня учит! Сказал, сюлпиз родителям сделаем! А мне ещё рано до тысячи считать, да ведь мама?
Автор: Айгуль Шарипова
