Эту историю мне рассказала моя соседка тётя Клава. Жила она в детстве в небольшом городе, все друг друга знали, новые люди появлялись редко. И вот однажды в их город переехала семья откуда-то из Сибири и поселились они прям в доме тёти Клавы. Семья как семья: мать – в детский садик воспитателем устроилась, отец — в единственный на весь город ЖЭК слесарем пошёл, дочки – в школу, в 3 и 7 классы.
Перезимовали зиму, перезнакомились со всеми, а весной, как только снег сошел, давай дом частный в пригороде искать. Сначала люди думали, что они для себя ищут, а потом оказалось, что отец Ивана – главы семейства, то же из тайги к ним перебраться хочет. Деньги у деда видимо водились, дом искали хороший.
В июне отец Ивана приехал к ним погостить, пробыл неделю и уехал сразу за город в небольшую деревню. Дом они ему нашли добротный, одноэтажный, с постройками во дворе, земли много.
Тётя Клава тогда девчонкой еще была и сдружилась с дочками новых жильцов. Бегали вместе, играли. И вот на самой макушке лета, в середине июля заболела у Клавдии мать. Да сильно так! Диагноз нехороший поставили – рак. А дочь она одна воспитывала, детдомовская сама была, родни считай и не было, с мужем развелась. Женщина молодая, но видимо работа на двух, практически без отпусков, работах дала о себе знать. Что делать? Матери в больницу ложится, а за Клавой присмотреть некому?
Предложила тогда Зоя Владимировна, соседка новая, девочку на лето к дедушке их отправить вместе с дочками. Пусть дети лето вместе проведут, на свежем воздухе, а мать Клавдии – Анна – подлечится. Может все и образуется за это время, рак – это еще не приговор.
Сначала Клава горевала, за мать переживала, а потом втянулась в деревенскую жизнь. Вставали с подругами рано, курочек покормят и на реку, возвращаются, а дед хлеба уже напек, за молоком к соседке сходил. Перекусят и бегают до обеда. А обед вместе всегда готовили, помогали дедушке.
По имени деда никто из внучек не называл никогда, да и Клава привыкла со временем дедушку Тоси и Лизы «дедом» называть.
Подзывает дед как-то Клаву к себе и говорит:
— В город тебе надо к матери съездить, проведать.
У Клавы сразу глаза намокли, воспоминания о больной матери нахлынули. А тут так хорошо, безмятежно! А там – мама больная… Как она там? Совсем Клава про нее забыла.
— Ты не расстраивайся, все с ней в порядке будет, если просьбу мою выполнишь.
— Какую просьбу? – девочка вытерла пыльной ладонью влажные от слез щеки.
— Когда дома будешь, привези пару материнских туфель. Самых ее любимых. – Дед обтер и протянул Клаве яблоко. – На, съешь яблочко и иди собираться. Вечером Адам Ефимыч с женой в город поедет и тебя с собой захватит.
— Хорошо. – Клава откусила кусочек от красного спелого яблочка. – Вкусно! А можно я потом к вам опять приеду?
— Конечно можно, — старик погладил девочку по голове. – А как ты еще обувку матери привезешь-то? Сделай как все как я попросил и возвращайся.
Съездила Клавдия в город, повидалась с матерью. Той сделали операцию и курс химиотерапии. Выглядела она неважно, прогнозы были не утешительные. Когда Клава уезжала, то аккуратно завернула и положила в сумку мамины самые любимые туфли, в которых она на работу ходила: бежевые кожаные на невысоком каблуке с пряжкой на носке. Теперь мама на работу не ходит и неизвестно когда пойдет, а значит искать их не будет.
Вернулась Клава в деревню к девочкам через неделю, а туфли мамины дедушке передала. Хотела было спросить у него зачем они ему, да постеснялась.
Лето заканчивалось, приехала тётя Зоя и дядя Иван. Каждый день все вместе собирали урожай. То картошку выкапывали, то яблоки собирали и в ящики укладывали, а там время капусты и морковки подоспело. Настала пора возвращаться в город.
Подозвал Клавдию старик к себе перед отъездом и говорит:
— Клавушка, зайди после захода солнца ко мне в мастерскую, дам чего.
Как солнце зашло, пришла Клава в мастерскую дедушки. А там настилы во все стены и на них обувь стоит всякая разная. И современная модная и старинные туфли и сапоги, даже диковинные какие-то как будто бы из сказок: парчовые, шелковые вышитые узорами и камнями разноцветными, на каблучках и без, длинные с загнутыми носами или наоборот небольшие туфельки, словно на куколку. И свечей много зажжённых.
Разинула Клава рот, стоит смотрит по сторонам. А мастерская та, снаружи совсем небольшая, внутри ей огромной показалась, словно длинный коридор, начинался у входа, где она стояла, и продолжался куда-то вдаль, так далеко, что и не разглядеть было что там в конце. Да и вообще не понятно был ли там конец этот. Только яркие краски да огоньки вспыхивали из глубины мастерской. У Клавы аж голова закружилась от увиденного.
— Справа от тебя на третьей снизу полке, — голос дедушки словно разбудил девочку и вернул в реальность, — туфли твоей матери стоят. Возьми их.
Клава стала искать. Где тут справа? Здесь столько их! Глаза разбегаются: женские, мужские, детские, даже пинетки есть.
— Правее, правее. Да вот же они! Неси сюда.
Клава достала пару туфель и отнесла их дедушке. Она была все еще под впечатлением от увиденного. Старик осмотрел сначала одну туфлю, затем другую, завернул в то же покрывало, в котором их Клава принесла и протянул их ей.
— Поставь туда откуда взяла. Пусть мать в них ходит пока не сносит.
— Деда, а что тут у тебя?
— Как что? Мастерская я же! – усмехнулся дед и пламя от свечи ярко блеснуло на его очках.
— А зовут вас как дедушка? — Вдруг что-то осознав, с благоговейным трепетом спросила Клава.
— Сапожник я. Профессия у меня такая! А ты иди, спать уже пора.
Клава вернулась в город, мать ее поправилась. Врачи говорили, что рак ее вылечили, люди говорили, что мать его сама победила и только Клава знала, что без сапожника тут дело не обошлось.
А слава про таёжного деда быстро разлетелась — сначала по близлежащим селам и городам, потом до областного центра долетела, а там и из Москвы важные люди к нему приезжать стали. Все знали, что в деревеньке рядом с их городом сильный колдун живет, который любую хворь снимет. Говорят, что он и пропавших людей искал и мужей в семьи возвращал.
Клава выросла, переехала в другой город. Теперь мы с ней соседки. У нее своих детей двое и четверо внуков уже. Говорит, что ни разу в жизни она не болела и даже карточки в больнице нет – не заводила! Когда в детстве она, погостив летом в доме Тосиного и Лизиного дедушки, уезжала, то случайно забыла у него пару своих летних босоножек. Так ей никто их и не вернул…
