Покорена сегодня чуть больше, чем полностью.
Два часа ночи.
Поступает бабушка. Пароксизм фибрилляции предсердий.
Выясняется, что она врач-рентгенолог.
Думаю: «О Господи. Только не это».
Беседуем, смотрю, слушаю. Отвожу на рентген, на рентгенограмме описывают правостороннюю нижнедолевую пневмонию.
А мы же сейчас их всех должны переводить, если так. То есть, если на рентгенограмме описывают инфильтрацию, мы должны сделать КТ, и, если всё подтвердится — переводить через Эпидбюро.
Бабушка берет свой снимок, придирчиво оглядывает и говорит: «Херня. Нет тут никакой пневмонии. Просто снято паршиво».
Думаю: «Господи. Ну за что».
И дальше в течение часа, пока мы ждём КТ, она ест мой мозг чайной ложечкой, поясняя, что снимок «мягкий», что его не «додержали», что, по большому счёту, это не подлежит интерпретации, и вообще, откровенно говоря, её терзают смутные сомнения по поводу квалификации наших рентгенологов.
Изрядно побитая, доползаю до КТ за заключением.
Никакой пневмонии, ясен пень, нет в помине.
Возвращаюсь.
— Людмила Григорьевна, говорю, — снимаю шляпу. Вы были правы, всё так и есть, вы безмерно круты, пневмонии нет, победа сил добра над силами разума, сейчас поедем в отделение лечиться.
Бабушка, гордо откидывая прядь со лба: «А я вам сразу сказала, что так будет».
Распечатывала титульный лист истории болезни, случайно бросила на него взгляд. 97 лет Людмиле Григорьевне.
Утром заглядываю в палату, спрашиваю, как дела?
— Не хочу вас пугать, но, кажется, я ещё жива.
Господи, ну, мало ли, вдруг и я доживу?..
Позволь мне быть такой же в этом возрасте...
Автор: LiGrin Pevzner
