— Галь, прикрой меня, я уколы сделала, таблетки раздала. Тебе ничего не придется делать. Ну, если только… Я тебе вкусненькое что-нибудь принесу. Ну, Га-а-аль, – уговаривала медсестра Алёна свою подругу.
— Ладно, смотри только, не долго, вдруг Виолетта хватиться, — ответила Галя, а Алёна обняла и её и чмокнула в щёку.
— Я побежала. Ты человек, Галк. Я быстро, — приговаривала Алёна, снимая на ходу белый халат, шапочку и надевая лёгкую красивую кофточку.
Галя вздохнула, глядя ей вслед. Она замечала, какими взглядами мужчины провожают подругу. Стоило ей появиться, как они, независимо от возраста, не сводили с неё восхищённых глаз. Алёна была красавицей: и лицо, и волосы, и фигура у неё были в полном порядке. Голливуд отдыхает. Молодые пациенты ухаживали за ней. А Галя…
Галя была обычной, ничем не примечательной девушкой. Маленькая, худенькая, с совершенно обычным лицом. Когда шла рядом с подругой, взгляды скользили и по ней, и часть возбуждения Алёны передавалась и ей. Она не ревновала и не завидовала. Каждому своё.
У Алёны был парень Лёша. Он работал в Москве. Алёна поставила условие, что свадьба состоится, когда Лёша купит квартиру. Он приезжал ненадолго и нечасто, и Алёна ловила момент, как сегодня, побыть с женихом. Хотя она легкомысленно отвечала на знаки внимания других мужчин, флиртовала, принимала цветы и небольшие знаки внимания в виде недорогих подарков.
— Ой, Галочка, как хорошо, что я тебя застала. Сделай обезболивающие Тучковой из пятой палаты, той, которую сбила машина. А где Алёна? — В раздевалку зашла старшая медсестра Виолетта Валерьевна.
— Она в рентгенокабинет пошла за снимками, – сказала Галя заранее приготовленное прикрытие для подруги.
— Ну, ладно. – Виолетта Валерьевна подозрительно сощурила глаза. – Да, и не забудь сделать Тучковой укол. – Она вышла из раздевалки.
Галя приготовила шприц с лекарством, с лотком пошла в пятую палату. У двери она остановилась, поудобнее перехватила лоток и… услышала мужской голос.
— Мам, что тебе эта квартира? Ты собралась жить вечно? Зачем нам такие хоромы?
«Сын Тучковой», — догадалась Галя. В ответ раздались неразборчивые тихие слова Анастасии Филипповны.
— Мам, ты же знаешь, у меня долги большие. Я обещаю, расплачусь и брошу. Мама, последний раз прошу. Машина может сбить тебя и по-настоящему. – В голосе слышалась угроза.
Галя резко открыла дверь.
— Ой, у вас гость. Мне нужно укол сделать Анастасии Филипповне. Вы не выйдите? – обратилась она к мужчине.
Помятое, в морщинах лицо, весь какой-то неухоженный, неопрятный, хотя одет дорого.
— Мне пора уходить. А ты подумай, мам. Я еще зайду. – Дверь палаты за мужчиной закрылась.
Галя сделала укол, накрыла лоток с использованным шприцем салфеткой, внимательно посмотрела на пожилую женщину.
— Анастасия Филипповна… У вас такое красивое имя, приятно его произносить. Какое-то литературное, старинное. – Галина ждала реакции на свой комплемент.
Женщина не ответила, словно не слышала, погрузившись в свои мысли. Озабоченное выражение застыло на лице.
— Это ваш сын? Это он расстроил вас? Анастасия Филипповна, я случайно услышала часть вашего разговора. – Она замолчала, но женщина не изменилась в лице. – Он угрожал вам. Простите, может, вам нужна помощь? — Анастасия Филипповна закрыла лицо руками и заплакала. — Успокойтесь. Я поняла, что машина вас сбила неслучайно, верно? – Не отставала Галя, гладя женщину по руке.
— Я не верю, что мой сын... Боже, как стыдно. Сын старается приблизить конец родной матери. – Она всхлипнула. – Ты права, девочка. Он играет в карты. Вечно в долгах. Мой муж оставил приличное состояние после смерти. По завещанию всё имущество разделено между нами с сыном. Он проиграл свою часть наследства, долги растут, и теперь уговаривает продать квартиру.
Мне не жалко. Но где я окажусь? На улице? В моём-то возрасте. – Она снова заплакала. – Сын никогда ни в чём не нуждался. По первому требованию ему покупали всё. Избаловали. Единственный сын. Боюсь даже думать, что будет дальше, когда меня выпишут.
— Вы успокойтесь, Анастасия Филипповна. Я посоветуюсь с кем-нибудь. Ведь можно же что-то придумать. Здесь вам ничего не угрожает.
Через два часа вернулась Алёна, раскрасневшаяся, с горящими счастливыми глазами.
— Ты на блудную кошку похожа, — недовольно сказала Галя.
— Да? А ты чего такая? На вот тебе. Я не поленилась, забежала в магазин и купила тебе клубнику. – Алёна поставила перед подругой пластиковый контейнер.
— Ой, Алёнка! Спасибо! Как пахнет! – Галя приоткрыла крышку и понюхала ягоды, прикрыв глаза.
— Ешь. Надеюсь, Виолетта меня не хватилась? У неё прямо нюх, как только уйду куда, так ей сразу понадобиться что-то. А у тебя всё хорошо? Ты какая-то озабоченная.
— Да, тут случилось кое-что. – И Галя вкратце рассказала подруге, что произошло, пока Алёна отсутствовала.
— Слушай, надо действительно с кем-то посоветоваться. Тучковой реально угрожает опасность. Если не жизни, то лишиться квартиры она может.
Галя вымыла клубнику и пошла в пятую палату угостить пациентку. Ведь сын не догадался или не счёл нужным принести гостинцы матери. Анастасия Филипповна с благодарностью съела две ягоды, одарив молоденькую медсестру тёплым взглядом.
Через три дня доктор во время утреннего обхода сказал, что скоро её выпишут из стационара долечиваться амбулаторно. Анастасия Филипповна загрустила. А Галина рассказала доктору историю Тучковой, попросила не спешить с выпиской, пока она не придумает что-нибудь.
— Зачем ты лезешь не в своё дело, Галочка? Может, всё не так на самом деле, как кажется, — сказал устало пятидесятилетний Фёдор Владимирович.
— Да если бы вы слышали, как сын с ней разговаривал. Он реально уговаривал её продать квартиру, или… Я вошла неожиданно, он замолчал. Что же, мы будем наблюдать, как женщину убивают и выгоняют на улицу?
— Спокойно. Нужно во всём разобраться. В одном я с тобой согласен, что ей безопаснее находиться здесь, в больнице. Как я понял, квартира принадлежит матери, и сын без её согласия не может её продать. Это хорошо. Но я по-прежнему считаю, что неправильно вмешиваться в чужие проблемы. Иди. Я подумаю, чем можно помочь. – Фёдор Владимирович махнул рукой в сторону двери.
Сын Анастасии Филипповны больше так и не появился в больнице. Среди пациентов доктора были и юристы. На пустом месте, не имея на руках доказательства причастности сына в наезде автомобиля на мать, дела не возбудить. Да и уйдёт на это немало времени. Никого не волновала судьба пожилой женщины. Все советовали не вмешиваться.
Но Фёдор Владимирович смотрел на маленькую медсестру Галю, переживающую за Анастасию Филипповну, и ему становилось стыдно бездействовать. Поэтому он порасспрашивал своих друзей, и у одного из них нашлась маленькая квартира. Мать умерла, сын ещё учится в седьмом классе, ему ещё рано жить отдельно от родителей. Квартира пустует.
Галя с радостью сообщила новость Анастасии Филипповне, но реакция той удивила Галю.
— Да как же? Я там всё своими руками благоустраивала, это моя квартира. В ней мы с мужем прожили больше сорока лет…. Как я всё брошу и поеду неизвестно куда, в моём-то возрасте? – Сетовала женщина.
Галя расстроилась, но не стала уговаривать. Ничего не поделаешь. Её последнее слово, её решение.
«Наверное, мне действительно не следовало вмешиваться. Со своими бы проблемами разобраться бы. Алёнка того и гляди замуж выйдет, а я…» — думала Галя.
Но через неделю Анастасию Филипповну всё же выписали. Ей вызвали такси, и Галина напросилась проводить женщину с вещами до дома.
В квартире стоял тяжёлый запах перегара. Сын лежал на диване пьяный, а на полу — ещё один мужчина. В квартире грязно, не прибрано. Галя открыла форточки, пока Анастасия Филипповна ходила по квартире. Свободные места на книжных полках красноречиво показывали, на что сын пьёт.
— Галочка, я, пожалуй, приму ваше предложение и поеду в ту квартиру. Лишь бы не видеть, как сын опускается и пропивает семейные реликвии.
Галина снова вызвала такси и помогла Анастасии Филипповне собрать немного вещей. Они делали всё осторожно, чтобы не разбудить сына. Всю дорогу глаза женщины оставались сухими, и только когда вошли в крохотную квартиру она заплакала. Галя, как могла, утешала, обещала приезжать и помогать.
Прошло чуть больше месяца. Вечером Галине позвонила Анастасия Филипповна, рыдая. Хорошо, что не успела залезть в ванну после дежурства. Она быстро собралась и поехала к своей подопечной.
Женщина рыдала и просила прощения у сына. Галине показалось сначала, что она не в себе. Только выпив воды, она смогла, более-менее связно, рассказать, что ей позвонили из полиции. Её сына нашли на пустыре сильно избитым. Он без сознания, в больнице. Спрашивали, знает ли она, кто мог избить его и за что. И она рассказала о карточных долгах сына, через слово, коря себя, что не помогла ему.
Но в плохом есть и хорошее. Сын остался инвалидом. Больше не играл в карты, не угрожал матери, не уговаривал продать квартиру. Сломанная рука Анастасии Филипповны зажила, она самоотверженно ухаживала за сыном, виня себя за случившееся.
Алёна с Галей иногда приезжали к ней, помогали, чем могли. А через год Алёна вышла замуж за Лёшу и была счастлива хозяйничать в собственной квартире. А Галя... Галя тоже нашла своё счастье.
Автор: Галина Захарова
