Около нашего дома был котлован, неизвестно зачем выкопанный. Пятиэтажки, две больницы, котельная и котлован, полный воды. Детям туда запрещалось ходить. Конечно мы игнорировали ценные указания и просачивались на запретную территорию. Всего лишь пару раз, потому что там действительно не было ничего интересного. Просто яма, заполненная водой и мусором. Поэтому я и решила появиться именно там, где почти никогда никого не бывает. Даа, зря я взяла чемодан на колесиках.
Сначала по земле, потом по асфальту, положенному кое-как. Хорошо, идти недалеко, иначе взгляды, которыми меня провожали местные жители, прожгли бы меня насквозь. Я постаралась одеться проще и незаметнее. По своим меркам, а вот по меркам того времени... Не было тогда кроссовок с ярко малиновыми шнурками и тетки далеко за сорок, да еще с моей корпулентной фигурой, джинсы тоже не носили. Рюкзак! Я мысленно билась головой об стену. Ну, какая же я дура! Что стоило взять с собой сумку! Ладно, чего уж теперь. Вот он, знакомый до боли подъезд.
Как я каждый день по нескольку раз поднималась на четвертый этаж? А тут еще этот чемодан, будь он неладен. Наконец-то. Дверь, обитая коричневым дерматином, белесое пятно чуть ниже глазка. Это я когда-то мелом написала номер квартиры — 93, мама потом ругалась и пыталась его стереть, не получилось до конца. Звонок. Оказалось, я абсолютно забыла, каким он был. Дверь открыла мама. Господи, я чуть не упала. Мама. Молодая, моложе, чем я сейчас, стройная (какого лешего я всегда считала ее толстой и постоянно говорила ей об этом?), в знакомом халате и фартуке. Из квартиры тянет табачным дымом (значит, папа тоже дома) и жареной картошкой.
— Вам кого?
Ёлки-палки, как я готовилась к этому разговору, а сейчас все слова пропали, голова пустая, язык присох к небу.
— Извините, можно воды?
— Стась! Принеси воды! — мама смотрит настороженно, я слишком странно выгляжу и слишком похожа на ее дочь.
— Вам плохо? Зайдите. — Она делает пару шагов до кухни и возвращается с табуреткой и чашкой воды. — Вот. Пожалуйста.
Я вошла в малюсенькую прихожую, села на табуретку и подумала, что первый шаг сделан, теперь не выгонят.
— Дело в том, что я ваша дочь.
— Стась! — у мамы зазвенел голос и папа поняв, что что-то не так все-таки появился в прихожей.
— Стась, эта женщина говорит, что она наша дочь.
Папа. Молодой, чуб вьется, глаза живые, никакой тоски и усталости, подтянутый и сильный. Ежели что, спустит с лестницы. Вежливо.
— Я сейчас докажу. Я действительно ваша Оксана. Я из будущего.
Хорошо, что телефона у нас тогда не было. А около двери сижу я на табуретке, мимо меня не просочишься, чтобы вызвать милицию из автомата в соседнем доме.
— Смотрите. — Я достаю смартфон и показываю им фотографии. Я долго думала, что именно им показать. Выпускной в школе или институте? Нашу свадьбу? Решила, что надо действовать жестко, чтобы поверили сразу. Показываю могильные камни в том порядке, как уходила семья: папа, бабушка Аня, дедушка Тима, бабушка Юля, мама, дедушка Слава.
— Это не фотошоп.
— Что?
— Не фотомонтаж. Все так и есть.
Папа — технарь до мозга костей, аккуратно берет смартфон, я показываю ему, как листать фотографии, он изучает даты, хмурится, потом перескакивает на картинки, фотографии и прочую муру, которая хранится у всех.
— А что это за прибор?
— Это телефон. — Я рада, что он может критически мыслить. — А давайте пройдем в зал. Оксана дома?
— Нет, она с подружками гуляет, — мама отвечает механически и мне кажется, что она все-таки упадет в обморок.
— С Танькой З. и Светкой С.?
— Да. Откуда вы знаете?
— Потому что она — это я или наоборот, я не знаю. А других подружек у меня не было.
Я захожу в свою комнату — зал и вижу, что уроки уже сделаны, сумка стоит собранная к завтрашней школе, на столе обычный бардак и начиная рыдать. Сразу, как шлюзы открылись. Не думая, что я делаю, я обнимаю маму и плачу и не могу остановиться. Она сама напугана, сердце бьется и я боюсь, что аневризма у нее в голове, которая зловеще тикала всю ее жизнь, может разорваться прямо сейчас.
— Так, все. Я успокоилась. Пап, дай еще воды, пожалуйста. — Жадно выпиваю полную чашку. Мы сидим на диване. Они все еще не верят, но, вот она я — как две капли воды похожая на их дочь, постаревшая и располневшая, но лицо то же.
— Я пришла, чтобы предупредить вас. Я не знаю, почему мне разрешили и позволили, но раз есть возможность, надо ею воспользоваться.
И я начинаю им рассказывать, что с ними, с нами, будет, если ... Они внимательно слушают. Руки у обоих трясутся. Папа беспрерывно курит и видно, что ему очень хочется выпить.
— Я привезла с собой хороший портвейн. Настоящий, португальский. — По-хозяйски открываю сервант, вынимаю подходящие рюмки и лезу в рюкзак за бутылкой. Я помню, что мама любила тогда крепленые вина, что они оба очень любили шоколадные конфеты, особенно трюфели, поэтому большой рюкзак забит до верху гостинцами. Теми, что сейчас можно купить в любом магазинчике.
— Мам, освободи маленький столик. — С умилением смотрю на столик. Мы купили его в Москве, в 1985 году, в разобранном виде, в коробке привезли домой и вот он. Еще целый и не погрызанный собаками. Каким красивым он оказывается был!
На гостинцы они набросились, как дети. Хорошо, что я столько накупила, они отвлеклись и, вроде бы слегка поверили. Не до конца, конечно, да я бы и сама не поверила.
— Это тоже вам. — Чемодан полон вещей. Старалась, выбирала классику, чтобы не сильно выделялись.
— Нам? Ну это же дорого!
— Я хотела сделать вам приятное.
Мы пьем портвейн, я рассказываю, мама ахает и охает, папа молчит, видно, что его очень тревожит увиденное и услышанное. И тут раздается звонок.
— Ксануля пришла!
Как же давно я не слышала этого! Сердце сжимается. Мама меня всегда так называла.
Я вхожу, мрачно, исподлобья косясь на себя саму.
— Ксануля. это — ... мама в замешательстве.
— Я сама объясню ей, — я смотрю на себя. Юная, хорошенькая, стройная девчушка! Ну, кто мне вбивал в голову, что я толстая, какой урод?
— Так, родители, у меня мало времени, вам я уже все рассказала, дайте поговорить с девочкой.
Они переглянулись, но вышли из комнаты.
— Оксана, слушай внимательно, в классе есть мальчик, которому ты очень нравишься и ты невероятно хорошенькая и привлекательная!
Я пытаюсь как можно убедительнее и быстрее рассказать ей все, что собиралась. Время, вот чего мне не хватает, все, пора! Я крепко обнимаю их всех, прошу, чтобы хорошенько обдумали и запомнили мои слова и ухожу. Мне надо успеть добежать до котлована.
Путешествовать во времени оказывается очень просто. Секрет мне открылся во сне. Вам я его не скажу, это же секрет. Почему именно я? Не знаю, значит так надо. Я добегаю до котлована как раз вовремя. Мгновение, и я дома.
Дома? Я стою на незнакомой улице незнакомого города, в глазах все плывет, ничего толком не вижу и не слышу. На мне не привычные джинсы, а платье, вместо рюкзака сумка, я на каблуках и чуть не падаю с непривычки. В сумочке звонит телефон. Мама. Мама? Значит получилось? Значит они живы и я смогла изменить многое?
— Ксанка, ты почему не позвонила? Как ты доехала?
— Все хорошо. Извини, мам.
— Целую, солнышко. Игорю и Женечке привет!
— Передам. Целую, мам.
Игорю и Женечке? Кто это? Листаю телефонную книгу. Тут и папа и бабушки с дедушками, значит... действительно все получилось? Но где же я? И как я прожила всю эту другую жизнь? Значит, вот как платят за путешествия во времени! Расщеплением жизней и потерей одной.
— Извините, а что это за город? — я жалобно улыбаюсь прохожему.
— Такая приличная женщина, а уже обкуренная и прямо с раннего утра. Это таки Бруклин, город Нью-Йорк, страна США, планета Земля, созвездие Млечный Путь, продолжить? — ехидный старикан презрительно окидывает меня взглядом и идет себе дальше.
Я оглядываюсь и говорю:
— А-фи-геть!
