Мама пропала в те годы, когда еще не было поисково-спасательных отрядов, и тогда ее искали всей деревней. Была весна, еще снег не сошел, и непонятно зачем она туда отправилась. Нам с отцом она сказала, что хочет проверить, не пошел ли березовый сок, хотя и так было ясно, что не пошел.
Когда она не вернулась к вечеру, папа забеспокоился и пошел сначала по соседкам, а потом и в лес. На другой день уже всей деревней обыскивали этот лес, но никаких следов мамы не нашли. Потом поговаривали, что ее задрал проснувшийся голодный медведь, но я никогда в это не верила.
Папу я всегда любила больше. Сейчас я думаю, что это было что-то вроде судьбы, словно бы она меня готовила к тому, что в девять лет я останусь без мамы. Она была резкая и строгая, держала меня в ежовых рукавицах, как говорится.
За неделю до ее исчезновения, например, мне сильно попало: нам в школе ставили прививки, а я страшно боялась уколов, до обмороков, поэтому взяла и сбежала, даже не отпросилась у учительницы.
Она позвонила к нам домой после обеда, и трубку взяла мама. По ее лицу я уже видела, что дело неладно, и когда она закончила разговор, я уже скользнула в комнату и села за уроки как примерная девочка.
— Ты почему с прививки сбежала? – закричала мама так, что я аж подпрыгнула.
Не в силах выдавить из себя ни слова, я уткнулась в тетрадку, а мама отчитывала меня так, словно я, по меньшей мере, родину предала. Крупные капли, попадая на только что выведенные аккуратные буквы «домашняя работа», сразу же расплылись фиолетовыми кляксами. Мама этого даже не заметила, протянула мне свитер и рейтузы и сказала:
— Одевайся, доктор еще не уехал, придется идти в медпункт.
Медпункт находился на окраине деревни у самого леса. Там работала добрая фельдшер тетя Рита, но прививки приехали ставить из района, я видела их в школьном коридоре – высокий доктор в белом халате и хорошенькая медсестра с чемоданчиком в руках, на котором ярко выделялся красный крест.
Заливаясь слезами, я натянула одежду и поплелась за мамой. По дороге она продолжала ругать меня, а я продолжала плакать, от обиды и от страха. В медпункте, конечно же, я устроила истерику, кричала, что боюсь, а доктор уговаривал меня и обещал дать конфетку. Укол был не очень больный, но я все равно потеряла сознание.
Уколов я боюсь до сих пор, хотя сделали мне их предостаточно, особенно во время беременности. Но все равно, когда я чувствую запах спирта и вижу тонкую иглу, у меня кружится голова. А вот моя дочь абсолютно не боится всего этого, и папа посмеивается, что мне ее подсунули в роддоме. Папа живет с нами, я с трудом уговорила его переехать в город. Он так и не женился второй раз, сначала воспитывал меня, а теперь вот занимался внучкой, благодаря чему я смогла выйти на работу.
Было душно и шумно, мы столпились в тесном коридоре, ожидая своей очереди. Я в сотый раз у себя спрашивала – ну зачем я на это подписалась?! Но выхода у меня особо не было, в экспедицию не брали без прививок, а я туда очень хотела. К тому времени, как подошла моя очередь, от страха и духоты я уже была в предобморочном состоянии.
В кабинете было два человека – врач в стильных прямоугольных очках, которые нависали над маской, и молоденькая медсестра. Пока он вносил меня в свой журнал и измерял температуру, я еще как-то держалась, но потом… Словом, я таки потеряла сознание, что со стыдом поняла, очнувшись на кушетке. Рядом сидел врач и водил ваткой, резко пахнувшей нашатырем, у меня под носом.
— Ну знаете, — сказала он, — нельзя меня так пугать, не в том я возрасте.
Я слабо улыбнулась и проговорила:
— Простите, вы тут ни при чем. Просто я уколов боюсь.
Он недоверчиво покачал головой.
— Я, конечно, с таким сталкивался, но, чтобы в обморок… Вы, случайно, не в положении?
— Ой нет, мне сейчас нельзя, — испугалась я, а он рассмеялся.
— А вообще, девушка, вы мне напомнили самую неоднозначную историю моей жизни… Я ведь так жену свою встретил.
— Она тоже боялась уколов?
— Да нет… Дочь ее боялась, представляете, с уроков даже сбежала… Я тогда молодой был, только после ординатуры, меня в районную больницу распределили. И приехали мы в одну деревню, в школу.
Мне хотелось что-то спросить у него, например, что за деревня или какой это был год, но язык почему-то присох к небу.
— А в те времена, знаете, все строго было, — продолжал он. – Пришлось вызывать девчонку отдельно в медпункт, из-за этого мы задержались, и добрая фельдшер даже сводила нас к себе домой пообедать. Так вот, приводит мама эту беглянку, а мама эта… Мы только посмотрели друг на друга, и, кажется, даже воздух заискрился. В общем, это была любовь с первого взгляда. А на другой день я взял у приятеля машину и поехал к ней. И так ездил неделю, пока не уговорил ее поехать со мной.
— А как же девочка?
Мой голос прозвучал как-то глухо и незнакомо.
Он вздохнул.
— Понимаю, моя вина. Сейчас я бы так не поступил, но тогда… Молодость часто толкает нас на ошибки. Оставила она свою девочку, не нашла сил лишить мужа разом всего. К тому же, по ее словам, девочка все равно отца больше любила, — он внимательно посмотрел на меня, и я испугалась, что узнал, не мог не узнать, я же очень была похожа на мать.
Но он сказал:
— Что-то вы бледненькая. Точно не в положении? Надо бы чаю сладкого вам.
Я с трудом села и пролепетала:
— Пойду в столовую. Не завтракала сегодня.
Он кивнул. Медсестра уже два раза его окликала – очередь наседала, не понимая, что это мы так задержались. Он поднялся и пошел, а я… Я хотела задать столько вопросов, но понимала, что могу задать только один, больше просто не успею.
— Вы все еще вместе? – выдохнула я.
Он обернулся. Его лицо озарила светлая улыбка.
— Да. Так что мне невероятно повезло тогда с этой девочкой.
Словно во сне я прошла в столовую. Я так и не смогла решить, что это было – простое совпадение или роковая встреча, призванная раскрыть мне глаза на прошлое. Я пила сладкий чай из стеклянного стакана, но совсем не чувствовал его вкус.
