— Милый. Ты куда пропал? Мы же опоздаем! – я крикнула в пустоту темной лестницы, уводящей на второй этаж. Практически мгновенно сверху раздался веселый голос моего мужа.
— Да. Я уже. Почти… Дурацкий галстук, – его слова отрывисто звучали в тишине дома. Я в нетерпении принялась мерить шагами небольшую прихожую. Стоящая на маленьком бюро лампа, иногда мигала своим желтоватым светом. Так. Еще одна. Пора покупать новую. Невеселые мысли прервал топот ног, бегущих по лестнице.
— Дин, ну долго же. Мы и так опаздываем, – я капризно надула губы. Дин, не сбавляя хода, схватил меня за руку, порывисто прижал к себе и запечатлел один из своих театральных поцелуев, как он их называл. Такие поцелуи делались с невероятной страстью и сопровождались томными стонами. Дин веселился в эти моменты и заставлял смеяться меня. – Милый, ну перестань!
— Знаешь, какие удивительные у тебя губы? – промурлыкал Дин, прижавшись к моему уху и слегка касаясь его губами. – Они удивительны. Их так и хочется целовать. Может, не пойдем никуда? Ну их к черту, твоих тетушек. Останемся дома и найдем другое занятие.
— Ну, нет. Мы идем. И так сколько раз отказывались. Милый, это как минимум, невежливо, – я категорично встала в позу кобры, скрестив руки на груди. Дин состроил гримаску и, вздыхая, поплелся к двери, схватив со стойки небольшой зонт. На улице, где-то вдали, неприятно грохотал гром.
Мои тетушки жили вдвоем, сколько я их помню. Две крепкие и жилистые женщины, с неизменными папиросами в углах морщинистых губ. Тетя Мэл была циничной, а тетя Сэл скорее саркастичной. Таким образом, они органично дополняли друг друга. Близняшки. Моя мама была первым ребенком в семье. А спустя три года родились они. Ходячее потрясение основ мироздания, как говаривал мой отец.
— О, смотрите, кто пришел! Ну, неужели, дорогая. Какая же ты хорошенькая. Усталая ты, что-то, – в унисон пробурчали они, ласково обнимая меня по очереди. Дин переминался с ноги на ногу чуть позади. Тетушки, увидев его, нахмурились. Дина они недолюбливали. – И твой непутевый муж тут. Привет, Дин.
— Мэл, Сэл. Рад вас видеть. Вы почти не постарели. Продали душу родственнику из Ада? – сострил Дин с ехидной ухмылкой. Они ухмыльнулись в ответ. Длинный и острый язык Дина был единственным плюсом, что они уважали в моем муже.
— Ты не меняешься, – тихо прошептала тетя Мэл, окинув его презрительным взглядом. – Даже костюм тот же самый, что и четыре года назад. Или я не права?
Дин покраснел и открыл рот, чтобы выдать очередную колкость, но я остановила войну взмахом руки.
— Пойдемте в зал. Не будем сориться. Мы пришли в гости. Тетушки, я же так соскучилась, – глаза родственниц потеплели, а я, хмурясь, погрозила мужу кулачком. Тот в ответ закатил глаза и легонько стукнулся головой о косяк входной двери. В этом был весь Дин. Он был способен обратить любую ситуацию в шутку. И сейчас, сделав реверанс, пропустил двух гарпий в свое гнездо. Правда, сказав это таким шепотом, чтобы услышала только я.
Спустя одну жареную курицу, две порции салата и одну порцию пюре, сдобренную настоящим шотландским виски, мы с тетушками вышли на крыльцо. Они закурили свои самокрутки, а я с улыбкой смотрела на них. Дин остался в комнате, сказав, что на крыльце может открыться портал в Ад и его засосет дальний родственник моих тетушек. Сэл прошипела, что де ради такого, как Дин даже самый последний бес не покинет свой дом.
— Дорогая! Чего ради ты связала свою жизнь с этим неудачником? – прямо и резко спросила меня тетя Мэл. Сэл же стояла и кивала, как китайский болванчик, полностью поддерживая сестру. – Он же обычный менеджер в агентстве по недвижимости. Получает сущие гроши. Сколько лет уже твоему платью, Миллари? Любовь, наверное, действительно сильна…
— Тетя, он необыкновенный человек. Он любит меня такой, какая я есть. Поверь, иногда я становлюсь хуже, чем вы. Но он не терпит. Он просто принимает это. Не хочу это обсуждать, – я покачала головой, отгоняя неприятную тему. Тетушки переглянулись и подошли ко мне.
— Милс. Мы желаем тебе добра. А ты заслуживаешь большего, чем это неудачник.
— Закроем тему, пожалуйста. Или я больше не приду. Я вас люблю, но он мой муж. И точка.
Тетушки вздохнули и ласково потрепали меня за щеки, каждая со своей стороны. Они так делали постоянно. Я улыбнулась.
Мы постояли еще немного. Я рассказала им, что нашла работу в юридической фирме одноклассника отца. Тот удивился, увидев меня, и без раздумий предложил вакантное место. Тетушки, попыхивая самокрутками, кивали в такт словам. Немного посетовав, что хотят уже и внуков нянчить и чувствовать себя старыми женщинами.
Затем я забрала зевающего Дина и отправилась домой. Завтра работа, а мой дорогой муж и так устал, как мул, вкалывая в дополнительные смены.
— Доброй ночи, букля, – прошептал Дин, обнимая меня в постели. Этого момента я ждала всегда. Когда его хриплый голос раздастся у моего уха, вызывая сотни и тысячи мурашек. Он засыпал, всегда прижимаясь ко мне. Даже если было жарко, Дин просто держал кончики своих пальцев на моем плече, пока я, не осатанев от жары, легонько пинала его ногой. По другому он не мог заснуть. Не могла заснуть и я.
— Доброй ночи, динь-динь, – я чмокнула его в губы и закрыла глаза. Тихое сопение мужа убаюкивало лучше любой колыбельной. За окном вновь раздались раскаты грома, и первые тяжелые капли застучали в окно. Но я уже спала.
Утром в комнате было невероятно холодно. Видимо Дин, встав ночью, открыл окно. Поежившись, я укуталась в одеяло и по привычке хлопнула слева от себя. Но Дин уже убежал. Я проворчала, что так вообще замерзну. Только вставать и закрывать окно мне совершенно не хотелось. Согревшись под одеялом, я вновь задремала.
Пока теплый запах чего-то неуловимо вкусного не потревожил мой нос. Глаза все равно не хотели открываться. Ох. Еще и запах свежей выпечки. Потрясающий аромат. Он что, пришел во сне? Какой милый и вкусный сон.
Губы мужа прикоснулись к моей щеке, а его голос тихим шепотом спросил:
— Милс. Хватит спать. Ты очень неэротичная в такой момент. Слюни застыли в уголках губ, – я резко распахнула глаза, намереваясь оторвать наглецу пару вещей из его коллекции мужских гордостей. Но весь пыл сошел на нет, когда я его увидела.
Дин стоял рядом с кроватью в своих старых пижамных штанах в цветочек, которые любил так сильно, что носился с ними, как с Кольцом Всевластья. С лохматой после сна головой. Улыбался и держал в руках поднос с небольшой чашкой, над которой поднимался жасминовый пар свежезаваренного зеленого чая. В небольшой тарелке лежали два аппетитных круассана. Их делают только в булочной на углу и продают горячими ранним утром. В глубокой тарелке, что досталась мне от родителей, были мелко нарезанные и щедро сдобренные сливочным мороженным, фрукты.
— Дин, – протянула я, сладко потягиваясь. – Ты приготовил мне завтрак? Да ты же мое золото.
— Цени, женщина, – гордо ответил Дин, подбоченившись, как горец перед битвой. – Я делаю это только для тебя. Даже сам не ел еще. Ну, если не считать куска свежего багета с маслом и пары тарелок хлопьев с молоком.
Я засмеялась и аккуратно взяла чашку чая и один круассан. Дин присел рядом на край постели. Его лицо на миг стало серьезным.
— Знаешь, Милс. Ты невероятная женщина. Я готов до самого маразма готовить тебе завтраки, уж извини за тавтологию. Ты прекрасна.
— Спасибо, милый. Ты просто прелесть, – я смутилась. Но к Дину тотчас вернулось его игривое настроение.
— Моя прееелллееессстьь, – прошептал он с интонацией одного из героев Властелина колец и с глупой улыбкой потянулся пальцами к моей шее. В этом весь Дин.
В обед он прибежал с работы. В окно я видела, как мой муж идет по улице и будто маленький мальчишка, пинает жестяную банку, делая иногда футбольные финты. Я улыбнулась и села за швейную машинку. Нужно было в очередной раз приводить в порядок свое старое платье. Завтра первый рабочий день, а на платье образовалась пара дырочек. Как всегда не вовремя.
— Милс, я дома! – крикнул Дин на весь дом. – Ты где, моя сладость?!
Я откликнулась и продолжила заниматься починкой одежды. Дин вошел на кухню с ослепительной улыбкой и достал из потрепанного портфеля букетик ландышей, обернутых газетой Дублиннерс Таймс. Припав на колено, он вручил их мне. И пока я хохотала над своим рыцарем, он выдал очередную тираду:
— Дражайшая моя супруга. В битвах дальних и опасных я бывал. Сражался с бухгалтерами клятыми, да начальниками зловонными за сей букет, что лишь красивейшая из женщин может в руки взять! И вот он здесь, как и я. Пред вашими ногами, смиренно прошу один лишь поцелуй!
— Мой герой. Позвольте мне заштопать свое платье прекрасное и я подарю вам тысячу поцелуев! – смеясь, ответила я. Но Дин внезапно нахмурился. Он встал с колен и подошел к холодильнику, достав оттуда пакет с соком. Налив сок, он прислонился к стене и залпом его выпил. Затем подойдя ко мне, встал на колени. Его тихий голос так контрастировал с обычной дурашливостью, что я невольно растерялась.
— Милая. Я обещаю, что у нас все будет. Я куплю тебе новое платье. Прости меня… — Дин уткнулся носом мне в бедро. Я взъерошила его длинные волосы.
— Эй. Все хорошо. Перестань. Ты у меня такой чудесный, – сказала я, прекрасно понимая, что новое платье будет не скоро. Дин вкалывал сутками, чтобы заработать, как можно больше денег. Он даже отказался от сигарет, как от непомерной и ненужной траты. О каком платье может идти речь, если весь бюджет нашей семьи расписан на несколько лет вперед.
— Я обещаю. Ты мне веришь? – Дин поднял на меня взгляд. Его веселые глаза в этот момент были полны такой грусти, что противный комочек зашевелился у меня в груди.
— Конечно, верю. Ты мой муж, – кивнула я. – Давай я приготовлю тебе обед, пока ты не убежал.
— Хорошо. Только немного. Я не голоден.
После обеда, рассеяно поцеловав меня в щеку, он вышел из дому. Я смотрела в окно. Мой муж не бежал вприпрыжку и не гонял старую банку по тротуару. Он шел, опустив голову и держа в руке свой портфель.
А дивные ландыши благоухали на всю кухню, наполняя дом ароматом весны.
Вечером я еще раз проверила все свои бумаги. Повесила аккуратно платье на вешалку и, посмотрев на часы, улыбнулась. Скоро Дин будет дома. Мы будем смотреть какой-нибудь фильм на нашем диванчике, он будет обнимать меня, а я тихонько засну, убаюканная мерным стуком его сердца.
— Милс? Ты где? – спросил Дин с порога. Я спустилась в прихожую, удивленно приподняв бровь. Мой муж стоял и улыбался, держа в руке небольшой белый пакет с красной эмблемой. – Это тебе. Одевайся, я жду. Мы идем в одно место.
Открыв пакет, я ахнула. В нем лежала коробка с логотипом известного бренда Тони Боулс. Открыв ее, я замерла. Там лежала ткань нежного, кремового цвета. Стразы на произведении искусства блестели ярким светом, играя радужными блестками.
— Боже мой. Какая красота. Но, откуда это платье? Дин? Милый, скажи, что ты никого не ограбил? – я встревоженно уставилась на мужа.
— Никого я не грабил. Просто захотел сделать тебе приятное, – засмеялся он. – Я купил его законно. Одевайся, это еще не все.
Он подмигнул мне своим голубым глазом и пошел на кухню.
Одевшись, я посмотрела в зеркало. Там стояла ослепительно красивая женщина с изящными формами тела и очень привлекательным декольте. Темно-зеленые глаза, подведенные тушью, сверкали сотней изумрудов, а чувственные губы улыбались в манящей улыбке.
Спустившись вниз, я поразила своего мужа до глубин сердца.
— Ох. Ты прекрасна. Как же ты прекрасна, – говорил Дин, мотая головой в неверии, что это его жена. Он подал мне руку и открыл дверь, прихватив с собой зонт. Вдали, как и в прошлый раз, прогрохотал гром. Нас ждало такси.
— Дин, а ты уверен, что это стоит? Такси, платье. Все это стоит денег, – тихо спросила я.
— Стоит, милая. Для тебя, мне ничего не жалко, – твердо и окончательно поставив точку в этом обсуждении, заявил Дин.
Мы прибыли в шикарный ресторан нашего города. Швейцар заботливо приоткрыл дверь, но право подать мне руку занял, конечно, Дин. Его улыбка сияла. Он просто упивался моей красотой и гордо смотрел на отвисшие рты других мужчин.
Вечер в этом ресторане, напомнил мне наши первые свидания с Дином. Его манера открыто держаться на публике и то, как он пафосно сделал глоток из бутылки вина, стоимостью двести фунтов за бокал, произвели странное впечатление в тот раз. А позже, мне стало это просто необходимо. Это был Дин. Такой, какой есть.
Мы ужинали изысканными яствами, пили старое вино, а в углу играл настоящий оркестр чернокожих музыкантов, выводя старую мелодию из мюзикла «Влюбленная женщина». Дин еле шевеля губами, подпевал, не сводя с меня горящего взгляда. С небольшим сожалением, я поняла, что еще один такой вечер будет ой как не скоро, ведь неизвестно, где Дин взял денег на это. Но я здесь. Со своим мужем, который восхищенно любуется мной.
Мы вернулись домой за полночь. И плевать, что утром нужно было на работу. Я смеялась, когда Дин показывал, как на меня смотрели другие мужчины. А когда мы кружились в танце, я смущенно покраснела от того, как нежно Дин произнес:
— Я люблю тебя.
Уже в спальне, пряча платье в чехол, я повернулась к Дину. После дивного вечера я наконец заметила, что чего-то не хватает.
— А где твои часы? Ты же всегда носил часы на цепочке. Те, что достались от отца – спросила я, прихорашиваясь возле зеркала. Дин поперхнулся и отложил книгу, что читал на ночь.
— Они внизу, в шкатулке, – ответил он, непривычно резко. – Я просто оставил их там, когда мы пошли в ресторан. А что?
— Нет, нет. Ничего, – я улыбнулась и прилегла на кровать. Оказавшись лицом к лицу со своим мужем. Голубые глаза которого ласково смотрели на меня.
— Какая ты все-таки прекрасная, – произнес он тихо. – Я самый счастливый человек на свете. У меня есть ты.
— Спасибо тебе за вечер. Сюрприз удался на славу, – я чмокнула его в губы и повернулась на бок, с улыбкой ощущая, как его узловатая рука обнимает меня за талию и слегка прижимает к себе. Его губы шепчут «Доброй ночи, букля» и целуют волосы. Где-то вдали грохочет гром, и даже сверкают зарницы молний…
Утром, я пошла завтракать в одиночестве. У Дина был выходной, а мне предстояло работать. Сонный муж прокряхтел что-то вроде «Лекс Лютер, оставь меня. Я сплю. Твой Супермен» и перевернулся на другой бок. Улыбнувшись, когда я его поцеловала.
Я заварила себе чай и задумалась. Одна вещь не давала мне покоя. Дин никогда не расставался со своими золотыми часами. Это была фамильная реликвия.
Я тихо подошла к комоду в зале. На нем стояла деревянная шкатулка, которую Дин подарил мне на годовщину. Он гордился тем, что сделал ее сам, правда, чуть не лишившись пальца. Шкатулка была украшена причудливыми узорами и словами на эльфийском языке, ради которого Дин перерыл всю городскую библиотеку.
Я открыла шкатулку. Но в ней, кроме моих украшений больше ничего не было. Дин строго настрого запретил мне продавать хоть что-то, сказав, что тогда продаст свою почку или сердце. Тогда мы нешуточно поругались, но я в итоге дала ему слово. Часов в шкатулке не оказалось.
Тихо ступая, я поднялась в спальню и, посмотрев на спящего мужа, который видел сейчас милые сны, взяла со стула его пиджак. Из кармана выпала маленькая бумажка. Из местного антикварного магазина. Я присела на стул, а глаза мои наполнились слезами.
Дин продал часы антиквару, чтобы устроить мне вечер. Чтобы купить платье.
— Я знал, что ты догадаешься,– тихо пробурчал за спиной Дин, прижимаясь к моему плечу губами.
— Не нужно было это делать! – мгновенно вспылила я. Но мой муж только тихо вздохнул.
— Как еще я мог порадовать тебя? – я удивленно промолчала. А он внезапно побледнел и вышел из комнаты, надев свои штаны для бега и схватив из шкафа футболку с Симпсонами.
В окно я увидела, как он тихо потрусил вниз по улице, один раз оглянувшись на наш дом. Вытерев слезы, я пошла собираться. Нельзя было опаздывать в первый рабочий день.
День пролетел очень быстро. Коллектив подобрался очень веселый. Мой начальник, будучи другом отца, стал и моим другом. Он показал офис, представил меня коллегам и сказал, что если будут вопросы, я смело могу обратиться к нему.
Уже вечером я ехала домой в вагоне метро, находясь в прекрасном настроении. Я была уверена, что в нашей жизни наступили светлые перемены. Ведь новое, это всегда хорошо. Улыбнувшись этим мыслям, я погрозила пальчиком грозовым тучам, когда выходила из вагона. Вам не испортить мое настроение.
Возле моего дома стояла машина скорой помощи и два полицейских автомобиля. Сердце екнуло. Я почти бегом спешила к дому, а ноги внезапно стали ватными. В ушах что-то противно пищало. Я подбежала к дому и навстречу мне, из машины скорой помощи, вышел один из полицейских.
— Миссис МакЛири? – я кивнула. – Вашего мужа, Дина МакЛири сбила машина, когда он был на пробежке.
В этот момент мир вокруг меня заполнили черные краски, а в глазах потемнело, как перед грозой. И лишь одно имя стучало в висках . Имя моего мужа.
— Его обнаружили слишком поздно. Авария произошла неподалеку от парка. А вы сами понимаете, что вечером в парке никого нет. Все работают. Изредка кто-то бегает, как ваш муж. Его нашла старушка, которая выгуливала своего сеттера. Она и позвонила в полицию. Увы, скорая помощь приехала поздно.
Мое тело сотрясали рыдания. Как так? Дина больше нет? Нет его улыбки, нет его дурашливого взгляда. Его нет.
— Мэм. Держитесь, пожалуйста. Мы оставим с вами врача на тот случай, если вам станет плохо, – полицейский крепко сжал плечо, приводя меня в чувство. Я кивнула.
Спустя час полиция уехала, уехала и машина скорой помощи. На диване в гостиной остался один врач, которому надлежало за мной присматривать. Он включил телевизор, который мы с Дином купили, когда только переехали в этот дом. На душе было тяжело, и я отправилась наверх. Вдали на улице грохотал гром, и в окна барабанил сильный ливень. Будто разделяя со мной скорбь.
Зайдя в спальню, я ничком упала на кровать и беззвучно разрыдалась. Мысль о том, что Дина больше нет, просто колола изнутри невероятной болью, пронзая все тело. Постепенно, я провалилась в дрему. Но сон ушел прочь, от одного маленького и почти незаметного ощущения. Меня не обнимала Его рука. Его губы не шептали мне ласковых слов и не целовали мои волосы. Его тело не согревало мою жизнь. Молния за окном ударила очень близко. Грохот ворвался в мою голову, наполнив ее невообразимым звоном. Я поняла.
Теперь мне было плевать на новое платье и на рестораны. Было плевать на работу и деньги. Дин больше не обнимет меня ночью. Не сделает мне завтрак. Не будет гладить меня по голове во время просмотра фильма. Не будет целовать мои руки, и не будет восторгаться мной. Дина больше не будет. Мир вокруг снова потемнел, и его сменил мрак с жалящими молниями за окном.
С криком я проснулась. Холодный пот мелкими бисеринками выступил на лбу, а руки тряслись, как у ненормальной. На часах было пять утра. Сердце свело жуткой болью от осознания факта потери. Я откинулась на подушку, смотря в потолок и пытаясь погасить истерику.
— Милс, ты в порядке? – голос Дина встревоженно раздался рядом. – Кошмар приснился? Иди ко мне.
Я заорала от неожиданности и, перевернувшись, грохнулась оземь с кровати. Отползла в угол и уставилась на своего мужа, который с испугом смотрел на свою сумасшедшую жену.
— Эй, ты что? Что такое, черт возьми, случилось? – он тихо и осторожно приблизился ко мне.
— Ты – это ты? – глупо спросила я.
— Конечно, я. Ты меня пугаешь? Тебя тетушки заразили поцелуем? И теперь ты будешь по ночам кричать? – съязвил мой Дин. Живой. Я, всхлипнув, кинулась к нему на шею. Муж обнял меня и не отпускал, пока я не успокоилась. Только гладил по голове и шептал что-то своим хриплым голосом.
Чуть позже, когда мы лежали в кровати, я впервые засыпала лицом к лицу Дина. Я видела, какими глазами он смотрит на меня. Как волнуется, как сжимает свою руку, притягивая меня к себе. И тогда я поняла, что мне не нужны рестораны и платья. Мне нужен этот человек. Мой муж. Нужен, чтобы целовать мои руки, мои волосы. Чтобы дурачась, веселить меня. Быть рядом в любые моменты. Я поняла, насколько он мне дорог. И как же хорошо, что именно сон помог мне это понять. Хорошо, что это всего лишь сон.
А на большом облаке, старый Ветер Перемен успокаивал своего внука, Ветра Счастья и Радости.
— Внук мой, почему в глазах твои слезы? – ласково улыбнувшись, спросил он. – Все же хорошо закончилось?
— Да, дедушка. Я так захотел. Чтобы все закончилось хорошо, — усмехнулся младший в ответ и свесился с края облака, наблюдая за людьми. – Они достойны того, чтобы у них все было хорошо.
© Гектор Шульц
