— Мама, ну что ты такое говоришь? Как это тебе поговорить не с кем? Я же тебе по два раза в день звоню, — устало спросила дочь.
— Да нет, Светочка, что ты, я разве об этом, — Нина Антоновна грустно вздохнула, — просто не осталось у меня ни друзей, ни знакомых моего возраста. Из моего времени.
— Мама, не говори ерунду. У тебя подруга школьная есть Ирина. И вообще, ты очень современная и выглядишь гораздо моложе. Ну мам, ну ты чего?, — расстроилась дочь.
— Ты же знаешь, у Ирины астма, она по телефону не может говорить, кашлять начинает. А живёт она далеко, на другом конце города. Мы же втроём дружили, помнишь я тебе рассказывала. Так вот, Маринки уже нет давно. Вчера Таня из соседней квартиры зашла. Я ей чайку выпить предложила, она хорошая женщина, часто ко мне заходит. Она сбегала, булочки принесла — пекла для своих. О детях рассказала, о внуках. У нее тоже внуки, хотя она меня лет на пятнадцать моложе. Но у нее совсем другие воспоминания о детстве, о школе.
А мне так хочется поговорить с ровесниками, такими же, как я, — Нина Антоновна говорила все это дочери, но прекрасно осознавала, что дочь ее не поймет. Молодая ещё. Её время ещё не ушло, оно за окном. Ещё так не тянет на воспоминания. Света очень хорошая, заботливая, дело не в ней.
— Мама, у меня на вторник билеты на вечер романса. Помнишь ты хотела пойти? И хватит хандрить, надень свое бордовое платье, ты в нем просто красавица!
— Ладно, Светочка, все хорошо, это я так, сама не знаю, что на меня нашло, доброй ночи, завтра созвонимся. Ложись спать пораньше, а то совсем не высыпаешься, — Нина Антоновна перевела тему.
— Да, мама, пока, доброй ночи, — и Светлана отключилась.
Нина Антоновна молча смотрела в окно на мерцающие вечерние огни...
Десятый класс, тоже весна. Столько планов. Как недавно это было. Ее подруге Ирине нравился Сережа Малахов из их класса. А Сережке нравилась она, Нина. Он звонил ей вечерами на домашний телефон, звал погулять. Но Нина считала его просто другом, зачем ей его обнадеживать.
Потом Сережа ушел служить. Вернулся, женился. Он жил в старом Ирином доме. И телефон у него тогда был...домашний. Номер... Нина Антоновна набрала вспомнившийся ей номер. Гудок пошел не сразу, потом кто-то видимо снял трубку. Сначала было какое-то шуршание, а потом ей ответил ...тихий мужской голос:
— Алло, я вас слушаю, говорите.
Может уже поздно? Зачем я ему позвонила? Может Сергей меня уже и не помнит, или это вообще не он!
— Добрый вечер, — голос Нины Антоновны от волнения был с небольшой хрипотцой.
В телефоне опять что-то зашуршало, и вдруг она услышала удивлённое:
— Нина? Неужели это ты? Конечно ты. Я твой голос никогда не забуду. Как же ты меня нашла? Я тут вообще случайно...
— Серёжка, узнал!, — на Нину Антоновну нахлынула волна радостных воспоминаний. Её давно никто не называл по имени, только «мама», « бабушка», или «Нина Антоновна». Ну, если только Ирина.
А просто «Нина» звучало так чудесно, по-весеннему, словно и нет этих прожитых лет.
— Нина, как ты поживаешь? Я так рад тебя слышать, — вот этим словам она очень обрадовалась. Боялась, что или не узнает, или она будет некстати.
— А помнишь десятый класс? Как мы с Витькой Васютиным вас с Иркой на лодке катали? Он веслами руки натёр, и прятал. А потом мороженое ели на набережной. Музыка играла, — голос Серёжи был тихий, мечтательный.
— Помню, конечно помню, — Нина счастливо засмеялась, — а наш поход с классом в лес с ночёвкой? Как мы консервы не могли открыть, а есть так хотелось!
— Ну, да, — подхватил ее смех Сергей, — а Васька открыл, потом ещё песни под гитару у костра пели, помнишь? Я потом решил на гитаре играть научиться.
— И как, научился?, — голос Нины звенел молодостью от нахлынувших на нее воспоминаний. Сергей словно возродил их общее прошлое, вспоминая все новые и новые подробности.
— А как ты сейчас?, — Сергей спросил, и тут же сам ответил, — впрочем, что я спрашиваю, по голосу же слышно, что ты счастлива. Дети, внуки? Да? И так же пишешь стихи? Помню, помню! « Раствориться в ночи, и воскреснуть к утру!» Жизнеутверждающе!
Ты всегда была, как солнышко! Рядом с тобой можно согреть душу, не замёрзнешь. Хорошо твоим близким, такая мама и бабушка — просто клад.
— Да ладно, Сережа, захвалил! Прошло моё время, я...
Он перебил:
— Перестань, от тебя такая энергия, у меня трубка раскалилась! Шучу. Не верю, что ты потеряла вкус жизни, не похоже. А значит, твое время ещё не вышло. Так что, Нина, живи и радуйся. Солнце светит для тебя.
И ветерок облака по небу гонит для тебя.
И птицы поют для тебя!
— Сережа, ты все такой же романтик, а ты то как? А то я все про себя, да про себя..., — но в телефоне вдруг что-то зашуршало, щелкнуло и он отключился.
Нина Антоновна посидела с телефоном в руке, хотела перезвонить, но решила, что все же неудобно, поздно. Потом, в другой раз.
Как же хорошо они с Сергеем поговорили, сколько всего вспомнили... От резкого звонка Нина Антоновна даже вздрогнула. Внучка.
— Да, Дашенька, привет, не сплю. Что мама сказала? Нет, у меня хорошее настроение. Мы с мамой на концерт пойдем. Зайдешь завтра? Отлично, жду тебя, пока.
В прекрасном настроении Нина Антоновна легла спать. В голове было столько планов! Засыпая, она складывала строки новых стихов...
Утром Нина Антоновна решила проведать подругу Ирину. Несколько остановок на трамвае, в конце то концов, она же ещё не старая кляча.
Ирина очень обрадовалась:
— Ну, наконец-то, давно обещала. Ого, ты торт абрикотин купила? Мой любимый! Ну рассказывай, — Ирина закашлялась, приложив руку к груди. Но тут же махнула рукой:
— Все хорошо, новый ингалятор, мне лучше. Идём пить чай. Нинка, ты какая-то помолодевшая. Колись, в чем дело?
— Не знаю, пятая молодость, ты представляешь, — Нина стала разрезать торт, — вчера случайно позвонила Сережке Малахову. Ну ты помнишь, твоя любовь в десятом классе? Он как начал вспоминать, я уж и забыла многое. Ты чего молчишь, Ира, что, опять приступ?
Ирина сидела бледная, и молча смотрела на подругу. А потом прошептала:
— Нина, ты что, не знала, что Серёжи уже год, как нет? Да и жил он в другом районе, он из той квартиры давно уже уехал.
— Да ты что? Как же это? А с кем я тогда говорила? Он ведь все подробности нашей юности вспомнил. У меня до разговора плохое настроение было.
А поговорила с ним, и поняла, что наша жизнь продолжается, что не все ещё, есть ещё и силы, и вкус жизни...Как же так?, — Нина не могла поверить, что Сергея нет:
— Но его же был голос, я же слышала. Он так хорошо сказал: « Солнце светит для тебя. И ветерок облака по небу гонит для тебя. И птицы поют для тебя!»
Ирина покачала головой, явно сомневаясь в том, что рассказала подруга. И вдруг заявила:
— Нина, не знаю уж, как так получилось, но похоже, и правда это был он. Его слова, его стиль. Сережа любил тебя. Думаю, он хотел поддержать тебя... оттуда. И, похоже, ему это удалось. Я тебя такой веселой и энергичной давно не видела.
Однажды кто-то соберёт твое потрёпанное сердце по кусочкам. И ты наконец вспомнишь, что ты... просто счастлив.
