Эту историю я услышала на свой день рождения. Справлять решили у бабушки – на праздник приехало много родственников и гостей, а у нее просторнее. Мама испекла огромный торт в виде замка из безе. Все смеялись, пели песни и веселились.
Я изо всех сил тоже пыталась казаться веселой. Хотя на самом деле вздрагивала от каждого звонка в дверь. Не ты ли это? Нет, это тетя Дуня из Самары. Нет, это дядя Сережа. «Малыш, я не знаю, получится ли у меня вырваться, задержали на работе», – приходит смс.
«Ничего страшного» — отвечаю я. Действительно, ничего. Работа есть работа, я все понимаю. И потом ты устанешь… «Детка, праздник должен быть в радость! Ты же не хочешь, чтобы твой любимый тащился сюда через силу», – вспомнились слова мамы и ее грустная понимающая улыбка. Совсем не хочу.
«Может, получится отпроситься! Напиши адрес! – Написала. Жду.
«У меня навигатор чудит, – чирикает мой телефон. – Где этот дом?»
Как тебе объяснить? Тут все дома одинаковые – бетонные коробки.
«Рядом “Магнит” и “Пятерочка”…», – беспомощно печатаю я.
Про глючный навигатор я знаю, в прошлый раз, когда мы шли по нему, он завел нас на какую-то заброшенную стройку, вместо выставочного зала. Правда, м-м-м (вспоминаю тот день и невольно улыбаюсь) может, и хорошо, что он туда завел.
«Прости. Телефон сейчас разрядится», — пишешь ты. Я вздыхаю. Скорее всего, не приедешь.
– Милая, иди в ванную, умойся и надень самую счастливую улыбку из всех, что у тебя есть, – шепчет бабуля, чмокая меня в щечку. – Это твой день рождения! Грустить не положено!
Я киваю, но вместо ванной иду на кухню с бокалом шампанского. Пытаюсь казаться беззаботной. В конце концов, мы отметим потом вдвоем. В приватной, так сказать, обстановке. Так что, может, и к лучшему, получится два дня рождения! Один с родственниками, другой – с любимым. Смотрю, как на город опускается ночь: зажигаются ночные фонари, гаснут окошки кофеен. Где ты? Идешь ли ты там, в ночной темноте ко мне?
– Он приедет, — вдруг слышится голос сзади. Дядя Валера! Как он понял, что я жду кого-то. Хотя я стою тут, провожаю улицу задумчивым взглядом...
— Как он найдет с глючащим навигатором и разряженным телефоном? – вырывается у меня.
— А так, услышит!
Гляжу на дядю Валеру с подозрением. Вроде не пьян. В телепатических способностях своего парня, честно говоря, сомневалась. Я не из тех, что ждет того, что в принципе невозможно.
— А ты не хмыкай, ты послушай!
Его рассказ был из серии «Так не бывает», но что-то мне подсказывало, именно такие истории и случаются периодически в нашем слегка безумном мире.
***
Это случилось в родном городе. У меня есть классный друг – Женька. У этого Женьки есть девушка, назовем ее Аня. Так вот, эта Аня очень хотела на море, все уши ему прожужжала, поехали, мол, да поехали.
— Представляешь, как здорово! Представь: я ты и рассвет над морем! Мы будем лежать на песочке, массировать друг другу спинки, любоваться огненным рассветом, — на ее личике появилось умоляющее выражение. — Смотреть, как на воде танцует золотистая дорожка, ведущая к солнышку. Ну, же! Давай!
Женька, может, и не против совсем, но то времени нет, то денег. То вдруг появляются какие-то другие планы, от которых ну никак нельзя отказаться. Знаешь, как это обычно бывает.
Так вот, однажды после двенадцатичасовой смены, Аня села на троллейбус и уехала на море одна. Какой девушке не хочется после работы сесть на троллейбус и очнуться на лежаке где-нибудь на теплом побережье? Уехать, так сказать, от «этого всего» туда, где ветер ласкает волосы, а волны целуют пяточки. Если бы не одно «но». В нашем городе не было моря. От слова совсем.
Пришел, значит, Женька домой. Смотрит – Аньки нет. Ну, мало ли, может, она на работе задержалась. Приготовил макароны по-флотски. Аньки нет. Сел смотреть футбол. Аньки нет. Конечно, она жутко не любит, когда ей звонят на работу и отвлекают. Но Женька что-то почуял местом, для чуяния предназначенным. Позвонил:
— Зая, ты где?
— Я на море, — и голосок такой ошалевший.
— На каком нафиг море?
— Я не знаю, может быть, на Черном, – хихиканье. – А может, и на Красном.
Первые несколько секунд не мог ничего сообразить. Потом решил – разыгрывает. У женщин странное представление о чувстве юмора, бывшая девушка как-то нарисовала ему, пока он спал усы, и ей показалось это верхом остроумия, а ему странным, учитывая то, что усы у него уже были, свои, настоящие, а не нарисованные маркером. Он понял, что она говорит серьезно, только когда Аня скинула селфи. Действительно: она на лежаке, кругом песочек. И МОРЕ! Аня одна на пляже. Глаза огромные-огромные. Офигевшие-офигевшие.
— То есть, ты просто взяла и поехала на море без меня, — начал закипать он.
«Сам ведь говорил, не хочу, сколько раз она мне предлагала, она сотню раз умоляла поехать вместе!» — закралась запоздалая мысль.
— Да нет же, никуда я ехать не собиралась. Я возвращалась с работы. Я даже как тут оказалась, не помню! Села на троллейбус, а очнулась здесь, – по голосу слышно – не врет. – Слушай, я, конечно, давно мечтала о море. Но ты лучше меня сейчас того… забери. Я денег взяла только на проезд и на сметану, блинов к твоему приходу хотела нажарить. У меня здесь ни документов, и телефон, телефон скоро разрядится!
И с упоминанием про блины, в нем что-то щелкнуло. Он представил, как его Анька стоит с этой дурацкой сметаной посреди пляжа (он очень надеялся, не нудисткого), одна, без денег и документов.
— Я тебя спасу, слышишь! Ты там только не плачь, — пообещал он, — Я приеду на это море, где бы оно ни находилось!
— Правда. Ты обещаешь? — Аня на том конце провода заметно повеселела.
— Я обещаю!
Когда Женька не знал, что делать, он собирал нас, своих друзей. Конечно, у каждого из нас были свои дела: Костик собирался ремонтировать машину в гараже (он ремонтирует ее последние лет двадцать, с момента ее появления), Митька – сыграть катку-другую, меня жена планировала послать за горошком. Аргументировав милой, что за горошком в наше время выходить опасно – видишь, какие дела, человек попал в пространственно-временной тоннель, когда сел в тройллейбус, а тут горошек! Во всех фильмах, когда герой выходит за горошком, случается что-то трешевое.
Через пятнадцать минут мы, все четверо, сидели у Женьки на кухне и решали неразрешимую, как нам казалось загадку. Ну, как можно, сесть на седьмой троллейбус и оказаться у моря? Такое только в фильмах бывает! «Ирония судьбы» или «За спичками»!
— Может ее как-то усыпили хлороформом, посадили на поезд… — предположил Митька, любитель сериалов про ментов. Это звучало безумно, но не безумнее, чем сесть на троллейбус, и очнуться у моря. Только я хотел сказать, что это бред, Женька уже гуглил расписание поездов до моря.
Она вышла с работы в шесть. Плюс десять минут на покупку сметаны. Значит, в общей сложности, это случилось часа четыре назад. Еще ее надо усыпить, усадить в поезд, это как минимум час. Мы уставились на расписание. Ни один поезд не отвезет ее на море от нашего города за четыре часа. Хоть убейся! Остается другой вариант – самолет.
— Слушайте, что мы делаем? Мы ищем, как она туда попала! А нужно… Нужно искать то, где она. Чтобы ее оттуда вытащить.
— Оглянись, милая, что ты видишь? — осторожно выпытывал Женька у начавшей нервничать Аньки по телефону.
— Лежак.
Ага, понятно!
— Оглянись еще, может что-то еще?
— Тут песочек, деревья!
Ух, как информативно!
— Какое хоть это море? Море Лаптевых? Баренцево? – хохмили мы.
***
Тем временем на землю опустилась поздняя ночь. Ане стало холодно в ее легком платьице. И, что уж там говорить, страшновато. В море окунулась огромная, похожая на чье-то незрячее око, луна.
Ночью, при свете сумеречного светила, в голову лезли такие дурацкие мысли, которые ей, достаточно здравомыслящей девушке, ни за что бы ни пришли при свете дня. Как она тут будет без денег? Без документов? Ей вспомнилась куча историй из интернета про девушек, которых депортировали заграницу, а потом продали в проституцию. Захотелось немножко поплакать. Она взглянула на экран телефона. Хотела позвонить Женьке. Звук его голоса, внушал ей спокойствие. Но телефон предательски пикнул и сел.
То, что казалось ей смешным первые пятнадцать минут, сейчас пугало – шепот волн казался зловещим, даже бескрайний морской простор ощущался каким-то пугающим! Не знаю, как там было на самом деле, но она утверждает, что шептала: «Женька, Женька! Ну, приди! Ну, пожалуйста!»
Когда мы выпили пятую бутылку пива, разделиться казалось хорошей идеей. Аньку мы все любили, она была прикольной девчонкой, пекла восхитительные блины и... В чем еще заключалась эта «прикольность» я сказать не могу, наверное, мы любили ее потому, что ее любил Женька, в том что когда он ее видел, на его лице появлялось выражение такого… ну знаете, влюбленного идиотизма, как у моей собаки, когда она видит мячик (у кого есть собаки, меня поймут!). В общем, Аньку так оставлять было нельзя, ее нужно было спасать! Мы уже думали, что бы продать, чтобы купить билеты на все доступные нам моря.
— Ты, Митька, поедешь на Белое море. Я – на Черное, ты, Егорка ваще, на Каспийское, — вещал подвыпивший Костик, — А ты, Женька!..
Мы вдруг заметили, что Женьки-то с нами нет.
***
Самое интересное, как он ее нашел, история умалчивает. Возможно (на этом месте рассказчик усмехнулся), обратился в телефонную компанию и как-то узнал, из какого места поступил ее звонок. Возможно, пока мы пили пиво и предлагали один вариант безумнее другого, он просто еще раз глянул на маршрут троллейбуса номер семь.
Аня же верит, он просто услышал ее зов. Просьбу «Женька, Женька, приди!» услышал за много километров. И когда она в очередной раз шептала «Услышь» и «приди», вдруг услышала в зарослях чьи-то шаги, говорит, чуть в обморок не упала со страха.
Но к ней вышел ее Женька.
И потом они вместе встречали рассвет, как она и мечтала! Держались за руку, любовались солнечной дорожкой танцующей на воде, которая могла вести только в самое светлое будущее.
— Ну что, пошли домой, — сказал Женька наконец, обнимая ее за плечи.
***
— Постойте, как же они вернулись домой?
— Ты не поверишь! На том же троллейбусе!
После двенадцатичасовой смены Аня нечаянно уснула в седьмом троллейбусе. Последняя остановка этого троллейбуса – озеро. Перед тем, как ехать в ДЕПО водитель заметил спящую пассажирку. По-хорошему, ее нужно было бы разбудить, но увидел Аньку со сметаной в руке и кругами под глазами. Она так сладко посапывала, прижимая к себе подушку от кресла… Он видел немало засыпающих в его троллейбусе людей, но при виде Аньке даже сердце водителя наполнилось жалостью. «Ну, блин, там, наверное, дети, муж. Там не выспаться».
Он ее вынес ее из вагона и уложил на лежак, вместе с этой подушкой. Когда она проснулась, уже стемнело, из-за темноты не было видно другого берега. Смотрит: песочек, лежак. Все, как мечтала.
— Ё МОЁ! Море!
***
— Вот так, — закончил свой рассказ дядя. И эта история была одним из лучших подарков в тот день.
Признаюсь, с момента, когда Анька начала его звать, я тоже тихонько звала своего мальчика, по-женски, про себя. Я до последнего не верила, что это сработает. Даже когда он ворвался с букетом моих любимых кустовых роз. Даже когда поднял меня на руки, как маленькую и закружил!
— Ты представляешь, на работе задержался. Потом сломался навигатор. Потом телефон сел, где записан адрес, где ты справляешь. Дома тут все одинаковые, я ни района не знаю, ни где живет твоя бабушка. Знаешь, как я нашел тебя, знаешь? – шепчешь ты, – я до последнего не знал, куда мне идти, а потом меня дернуло повернуть у нужного перекрестка, а потом встретил знакомого твоей бабушки, а потом…
«Знаю», – про себя подумала я, прижимаясь к тебе. Чувствую, как мой запах сливается с твоим. Там, наверное, какая-то замечательная история о находчивости и смекалке, о преодолении трудностей…
И я обязательно хочу услышать ее, но чуть позднее. Сегодня я хочу думать, что ты услышал мой Зов, даже если он был передан тем импульсом – повернуть в нужном месте или встречей со случайным знакомым. Потому что ты меня очень любишь. Знаю, это звучит безумно, но с тех пор я немножко в это верю: если человек любит, он каким-то образом услышит.
Даже если ты села на седьмой троллейбус и очнулась у берега Моря.
Эту историю я услышала на свой день рождения. Справлять решили у бабушки – на праздник приехало много родственников и гостей, а у нее просторнее. Мама испекла огромный торт в виде замка из безе. Все смеялись, пели песани и веселились.
Я изо всех сил тоже пыталась казаться веселой. Хотя на самом деле вздрагивала от каждого звонка в дверь. Не ты ли это? Нет, это тетя Дуня из Самары. Нет, это дядя Сережа. «Малыш, я не знаю, получится ли у меня вырваться, задержали на работе», – приходит смс.
«Ничего страшного» — отвечаю я. Действительно, ничего. Работа есть работа, я все понимаю. И потом ты устанешь… «Детка, праздник должен быть в радость! Ты же не хочешь, чтобы твой любимый тащился сюда через силу», – вспомнились слова мамы и ее грустная понимающая улыбка. Совсем не хочу.
«Может, получится отпроситься! Напиши адрес! – Написала. Жду.
«У меня навигатор чудит, – чирикает мой телефон. – Где этот дом?»
Как тебе объяснить? Тут все дома одинаковые – бетонные коробки.
«Рядом “Магнит” и “Пятерочка”…», – беспомощно печатаю я.
Про глючный навигатор я знаю, в прошлый раз, когда мы шли по нему, он завел нас на какую-то заброшенную стройку, вместо выставочного зала. Правда, м-м-м (вспоминаю тот день и невольно улыбаюсь) может, и хорошо, что он туда завел.
«Прости. Телефон сейчас разрядится», — пишешь ты. Я вздыхаю. Скорее всего, не приедешь.
– Милая, иди в ванную, умойся и надень самую счастливую улыбку из всех, что у тебя есть, – шепчет бабуля, чмокая меня в щечку. – Это твой день рождения! Грустить не положено!
Я киваю, но вместо ванной иду на кухню с бокалом шампанского. Пытаюсь казаться беззаботной. В конце концов, мы отметим потом вдвоем. В приватной, так сказать, обстановке. Так что, может, и к лучшему, получится два дня рождения! Один с родственниками, другой – с любимым. Смотрю, как на город опускается ночь: зажигаются ночные фонари, гаснут окошки кофеен. Где ты? Идешь ли ты там, в ночной темноте ко мне?
– Он приедет, — вдруг слышится голос сзади. Дядя Валера! Как он понял, что я жду кого-то. Хотя я стою тут, провожаю улицу задумчивым взглядом...
— Как он найдет с глючащим навигатором и разряженным телефоном? – вырывается у меня.
— А так, услышит!
Гляжу на дядю Валеру с подозрением. Вроде не пьян. В телепатических способностях своего парня, честно говоря, сомневалась. Я не из тех, что ждет того, что в принципе невозможно.
— А ты не хмыкай, ты послушай!
Его рассказ был из серии «Так не бывает», но что-то мне подсказывало, именно такие истории и случаются периодически в нашем слегка безумном мире.
***
Это случилось в родном городе. У меня есть классный друг – Женька. У этого Женьки есть девушка, назовем ее Аня. Так вот, эта Аня очень хотела на море, все уши ему прожужжала, поехали, мол, да поехали.
— Представляешь, как здорово! Представь: я ты и рассвет над морем! Мы будем лежать на песочке, массировать друг другу спинки, любоваться огненным рассветом, — на ее личике появилось умоляющее выражение. — Смотреть, как на воде танцует золотистая дорожка, ведущая к солнышку. Ну, же! Давай!
Женька, может, и не против совсем, но то времени нет, то денег. То вдруг появляются какие-то другие планы, от которых ну никак нельзя отказаться. Знаешь, как это обычно бывает.
Так вот, однажды после двенадцатичасовой смены, Аня села на троллейбус и уехала на море одна. Какой девушке не хочется после работы сесть на троллейбус и очнуться на лежаке где-нибудь на теплом побережье? Уехать, так сказать, от «этого всего» туда, где ветер ласкает волосы, а волны целуют пяточки. Если бы не одно «но». В нашем городе не было моря. От слова совсем.
Пришел, значит, Женька домой. Смотрит – Аньки нет. Ну, мало ли, может, она на работе задержалась. Приготовил макароны по-флотски. Аньки нет. Сел смотреть футбол. Аньки нет. Конечно, она жутко не любит, когда ей звонят на работу и отвлекают. Но Женька что-то почуял местом, для чуяния предназначенным. Позвонил:
— Зая, ты где?
— Я на море, — и голосок такой ошалевший.
— На каком нафиг море?
— Я не знаю, может быть, на Черном, – хихиканье. – А может, и на Красном.
Первые несколько секунд не мог ничего сообразить. Потом решил – разыгрывает. У женщин странное представление о чувстве юмора, бывшая девушка как-то нарисовала ему, пока он спал усы, и ей показалось это верхом остроумия, а ему странным, учитывая то, что усы у него уже были, свои, настоящие, а не нарисованные маркером. Он понял, что она говорит серьезно, только когда Аня скинула селфи. Действительно: она на лежаке, кругом песочек. И МОРЕ! Аня одна на пляже. Глаза огромные-огромные. Офигевшие-офигевшие.
— То есть, ты просто взяла и поехала на море без меня, — начал закипать он.
«Сам ведь говорил, не хочу, сколько раз она мне предлагала, она сотню раз умоляла поехать вместе!» — закралась запоздалая мысль.
— Да нет же, никуда я ехать не собиралась. Я возвращалась с работы. Я даже как тут оказалась, не помню! Села на троллейбус, а очнулась здесь, – по голосу слышно – не врет. – Слушай, я, конечно, давно мечтала о море. Но ты лучше меня сейчас того… забери. Я денег взяла только на проезд и на сметану, блинов к твоему приходу хотела нажарить. У меня здесь ни документов, и телефон, телефон скоро разрядится!
И с упоминанием про блины, в нем что-то щелкнуло. Он представил, как его Анька стоит с этой дурацкой сметаной посреди пляжа (он очень надеялся, не нудисткого), одна, без денег и документов.
— Я тебя спасу, слышишь! Ты там только не плачь, — пообещал он, — Я приеду на это море, где бы оно ни находилось!
— Правда. Ты обещаешь? — Аня на том конце провода заметно повеселела.
— Я обещаю!
Когда Женька не знал, что делать, он собирал нас, своих друзей. Конечно, у каждого из нас были свои дела: Костик собирался ремонтировать машину в гараже (он ремонтирует ее последние лет двадцать, с момента ее появления), Митька – сыграть катку-другую, меня жена планировала послать за горошком. Аргументировав милой, что за горошком в наше время выходить опасно – видишь, какие дела, человек попал в пространственно-временной тоннель, когда сел в тройллейбус, а тут горошек! Во всех фильмах, когда герой выходит за горошком, случается что-то трешевое.
Через пятнадцать минут мы, все четверо, сидели у Женьки на кухне и решали неразрешимую, как нам казалось загадку. Ну, как можно, сесть на седьмой троллейбус и оказаться у моря? Такое только в фильмах бывает! «Ирония судьбы» или «За спичками»!
— Может ее как-то усыпили хлороформом, посадили на поезд… — предположил Митька, любитель сериалов про ментов. Это звучало безумно, но не безумнее, чем сесть на троллейбус, и очнуться у моря. Только я хотел сказать, что это бред, Женька уже гуглил расписание поездов до моря.
Она вышла с работы в шесть. Плюс десять минут на покупку сметаны. Значит, в общей сложности, это случилось часа четыре назад. Еще ее надо усыпить, усадить в поезд, это как минимум час. Мы уставились на расписание. Ни один поезд не отвезет ее на море от нашего города за четыре часа. Хоть убейся! Остается другой вариант – самолет.
— Слушайте, что мы делаем? Мы ищем, как она туда попала! А нужно… Нужно искать то, где она. Чтобы ее оттуда вытащить.
— Оглянись, милая, что ты видишь? — осторожно выпытывал Женька у начавшей нервничать Аньки по телефону.
— Лежак.
Ага, понятно!
— Оглянись еще, может что-то еще?
— Тут песочек, деревья!
Ух, как информативно!
— Какое хоть это море? Море Лаптевых? Баренцево? – хохмили мы.
***
Тем временем на землю опустилась поздняя ночь. Ане стало холодно в ее легком платьице. И, что уж там говорить, страшновато. В море окунулась огромная, похожая на чье-то незрячее око, луна.
Ночью, при свете сумеречного светила, в голову лезли такие дурацкие мысли, которые ей, достаточно здравомыслящей девушке, ни за что бы ни пришли при свете дня. Как она тут будет без денег? Без документов? Ей вспомнилась куча историй из интернета про девушек, которых депортировали заграницу, а потом продали в проституцию. Захотелось немножко поплакать. Она взглянула на экран телефона. Хотела позвонить Женьке. Звук его голоса, внушал ей спокойствие. Но телефон предательски пикнул и сел.
То, что казалось ей смешным первые пятнадцать минут, сейчас пугало – шепот волн казался зловещим, даже бескрайний морской простор ощущался каким-то пугающим! Не знаю, как там было на самом деле, но она утверждает, что шептала: «Женька, Женька! Ну, приди! Ну, пожалуйста!»
***
Когда мы выпили пятую бутылку пива, разделиться казалось хорошей идеей. Аньку мы все любили, она была прикольной девчонкой, пекла восхитительные блины и... В чем еще заключалась эта «прикольность» я сказать не могу, наверное, мы любили ее потому, что ее любил Женька, в том что когда он ее видел, на его лице появлялось выражение такого… ну знаете, влюбленного идиотизма, как у моей собаки, когда она видит мячик (у кого есть собаки, меня поймут!). В общем, Аньку так оставлять было нельзя, ее нужно было спасать! Мы уже думали, что бы продать, чтобы купить билеты на все доступные нам моря.
— Ты, Митька, поедешь на Белое море. Я – на Черное, ты, Егорка ваще, на Каспийское, — вещал подвыпивший Костик, — А ты, Женька!..
Мы вдруг заметили, что Женьки-то с нами нет.
***
Самое интересное, как он ее нашел, история умалчивает. Возможно (на этом месте рассказчик усмехнулся), обратился в телефонную компанию и как-то узнал, из какого места поступил ее звонок. Возможно, пока мы пили пиво и предлагали один вариант безумнее другого, он просто еще раз глянул на маршрут троллейбуса номер семь.
Аня же верит, он просто услышал ее зов. Просьбу «Женька, Женька, приди!» услышал за много километров. И когда она в очередной раз шептала «Услышь» и «приди», вдруг услышала в зарослях чьи-то шаги, говорит, чуть в обморок не упала со страха.
Но к ней вышел ее Женька.
И потом они вместе встречали рассвет, как она и мечтала! Держались за руку, любовались солнечной дорожкой танцующей на воде, которая могла вести только в самое светлое будущее.
— Ну что, пошли домой, — сказал Женька наконец, обнимая ее за плечи.
***
— Постойте, как же они вернулись домой?
— Ты не поверишь! На том же троллейбусе!
После двенадцатичасовой смены Аня нечаянно уснула в седьмом троллейбусе. Последняя остановка этого троллейбуса – озеро. Перед тем, как ехать в ДЕПО водитель заметил спящую пассажирку. По-хорошему, ее нужно было бы разбудить, но увидел Аньку со сметаной в руке и кругами под глазами. Она так сладко посапывала, прижимая к себе подушку от кресла… Он видел немало засыпающих в его троллейбусе людей, но при виде Аньке даже сердце водителя наполнилось жалостью. «Ну, блин, там, наверное, дети, муж. Там не выспаться».
Он ее вынес ее из вагона и уложил на лежак, вместе с этой подушкой. Когда она проснулась, уже стемнело, из-за темноты не было видно другого берега. Смотрит: песочек, лежак. Все, как мечтала.
— Ё МОЁ! Море!
***
— Вот так, — закончил свой рассказ дядя. И эта история была одним из лучших подарков в тот день.
Признаюсь, с момента, когда Анька начала его звать, я тоже тихонько звала своего мальчика, по-женски, про себя. Я до последнего не верила, что это сработает. Даже когда он ворвался с букетом моих любимых кустовых роз. Даже когда поднял меня на руки, как маленькую и закружил!
— Ты представляешь, на работе задержался. Потом сломался навигатор. Потом телефон сел, где записан адрес, где ты справляешь. Дома тут все одинаковые, я ни района не знаю, ни где живет твоя бабушка. Знаешь, как я нашел тебя, знаешь? – шепчешь ты, – я до последнего не знал, куда мне идти, а потом меня дернуло повернуть у нужного перекрестка, а потом встретил знакомого твоей бабушки, а потом…
«Знаю», – про себя подумала я, прижимаясь к тебе. Чувствую, как мой запах сливается с твоим. Там, наверное, какая-то замечательная история о находчивости и смекалке, о преодолении трудностей…
И я обязательно хочу услышать ее, но чуть позднее. Сегодня я хочу думать, что ты услышал мой Зов, даже если он был передан тем импульсом – повернуть в нужном месте или встречей со случайным знакомым. Потому что ты меня очень любишь. Знаю, это звучит безумно, но с тех пор я немножко в это верю: если человек любит, он каким-то образом услышит.
Даже если ты села на седьмой троллейбус и очнулась у берега Моря.
Автор: Александра Власова
