– Найда, кушай… бедненькая… – десятилетний мальчик с рюкзачком на спине, на корточках, кормил серую облезлую собаку своим обедом из пластикового контейнера. Псина жадно хватала бутерброды и почти не жуя, глотала. – Я бы тебя домой взял, да мама не разрешит… она даже котика не хочет…
– Ав! – Найда понимающе гавкнула, проглотив последний кусок и уселась, повиливая хвостом. Она явно надеялась, что в той сумке за спиной мальца есть ещё что-нибудь вкусное.
– Всё, проглодитка… у меня больше ничего нет! Ну, я домой, а то влетит, если она увидит меня… Найда, малышка… – мальчишка не выдержал и обнял за шею собаку, почесывая свободной рукой её бок, – ты самая лучшая…
– Тима! Ах ты засранец! – на весь двор раздался женский визгливый голос.
– Блииин… попадалово… – вздохнул парнишка и виновато свесив голову, повернулся в направлении дома. Из подъезда, чуть не бегом, приближалась женщина в накинутом наспех халате и с взлохмаченной причёской на голове. – Пока, Найда!
Собака, прогнувшись перед Тимой, вскочила на лапы и торопливо припустилась через детскую площадку.
– Сколько раз я тебе говорила не прикасаться к этой дикой псине!.. – не раздумывая, с ходу, мама хорошо так, от всей души, приложилась, отвешивая смачный подзатыльник, – ты хочешь, чтоб папка тебя ремнём отлупил?.. Он не будет с тобой сюсюкаться, – она схватила его за руки, вглядываясь в ладони, – а если это животное лишайная? Ты не понимаешь, что кругом заразы всякие?..
– Мама, она хорошая, хм, – всхлипнул Тима, поджав губы и с трудом сдерживая себя от наворачивающихся слёз. Было не так больно, как обидно – на глазах людей и такое унижение.
– Ага, хорошая! А вдруг укусит? Бешенством не хочешь поболеть? – не унималась матушка силой потащила за собой сыночка к подъезду, и успевая ещё пару раз хлопнуть по мягкому месту, – или вшей подцепить? Потом будешь в школу ходить лысым…
– Мама… перестань…
– Что «перестань»? Опять весь обед отдал этой лохматой мымре! Я готовила не для неё, а для тебя!..
– Да этой прощелыге хоть сколько дай, всё сожрёт! – важно изрёк пенсионер, сидящий на скамье у подъезда, из которого выбежала женщина, – у неё сиськи набухшие, где-то приплод у неё рядом. Скоро в нашем дворе не дети наши, а щенки бегать будут, заразу распространять!
– Сил нету, Сергей Владимирович, этот охломон скармливает свой школьный обед этой псине, – остановилась перед соседом женщина, не отпуская руку сына, – он худой, как скелет, что учителя в школе скажут? Совсем мать не кормит ребёнка…
– Ну не такой уж он худой, Анюта, нормальный пацан, как все, – попытался успокоить женщину, старик, – а вот зима придёт, эти щенки будут уже псинами! А это гораздо опасней!
– Да, да! – к ним подошла старушка из соседнего подъезда и влезла в разговор, – вчера новости показывали, на девочку напала беспризорная стая и покусала её…
– Ужас! – испугалась мать, представив себе эту картину.
– Это инстинкты! – пенсионер с умным видом ухватился за эту новость, – мы кто для них? Лишь источник добычи, они воспринимают наши дворы, как свои охотничьи угодья. Наша администрация района обязана очищать город от беспризорных собак, в советские времена всё было по-другому! Их отлавливали и утилизировали на хозяйственное мыло…
– Сергей Владимирович, тут ребёнок! – прервала Анна с укоризной глянув на старика.
– Найда — хорошая собака! – осмелел мальчишка и смело посмотрел на взрослых, – она никого не кусала ни разу, она добрая!
– Она может и добрая, пока сытая, а когда будет голодная, кто знает, какой станет! – «умный» пенсионер многозначительно поднял указательный палец, привлекая внимание, – они хищники, прежде всего! Тут или они нас, или мы их!
– Соседи, что за байда тут происходит? – из дома вышел мужчина среднего возраста с сигареткой в зубах, в растянутой майке и в шортах по колено, – дед, чего ты тут вбухиваешь бабам? Вспоминаешь опять свой Советский Союз? Ха-ха…
– Советский Союз не трожь, Лёшка! – разгневался старик, – ты бы точно уже сидел в тюрьме в наше время по статье, за тунеядство… тьфу, смотреть стыдно…
– А ты не смотри, старый, а наливай! – пошутил мужчина, почёсывая недельную щетину, – всех бы тебе посадить! Ну так что вы тут кудахчите?
– Да вон, совсем житья нету от беспризорных собак, весь двор наш заполонили, – кивнула старушка, объёмно показывая гигантское количество, – Найда где-то разродилась и теперь чёрт знает сколько там у неё щенят в выводке…
– А-а-а, вы об этой лохматой сучке… да в 57 доме она лазает в подвал, несколько раз уже видел…
– Надо срочно вызывать службу по отлову! – Анна оживилась, услышав про подвал, – я не позволю, чтоб мои дети трогали эту заразу…
– Ма!.. Хватит! – испугался парнишка, в глазах задрожали слёзы, – идём домой, я больше не буду её кормить!
– Ничего не хватит, знаю я тебя. Сергей Владимирович, может знаете номер телефона этой службы?
– Анюта, сейчас другие времена, – растерялся старик, – вряд ли у нас кто-то занимается отловом…
– Анька, да он же теоретик, ему бы только языком почесать, – оживился мужик, – литр водки, палка колбасы и я решу это проблему за час!
– Мама, не надо! Пожалуйста!.. Я никогда больше не буду никого кормить своим обедом, обещаю... – мальчишка уже был не на шутку испуган, он умоляюще смотрел на Анну и не стесняясь, плакал навзрыд.
– А ну пошли домой! Что за сопли?! – она потащила ребёнка за собой, к двери подъезда, и вдогонку, за спину, крикнула, – Глеб, с меня тысяча – реши эту проблему!
– А ты говоришь, «тунеядец», – мужик ухмыльнулся старику, после того как захлопнулась дверь, – «штуку» срубил за пятнадцать минут работы…
– И что ты сделаешь с ними? Всех удавишь, изверг?
– Да вот ещё, щенят в ведре утоплю, делов-то… поди молния меня не ударит? Кто-то должен двор наш зачищать, нету же рядом вашей «советской службы» по отлову, сам говоришь…
– Дурак ты, Глеб, да и шутки у тебя дурацкие… ну а с Найдой что сделаешь? Её то не получится притопить так просто…
– Ой, какой страх… боже… ай-я-яй, – старушка от разговоров мужчин прикрыла свой рот ладошкой, и стала причитать, – свят, свят… какой грех… совсем озверели… ироды…
– Марья Ивановна, ну хорош, какой же это грех?! – сам себя распалял Глеб, докуривая сигаретку, – я о вас беспокоюсь, о наших детях… А собаку я увезу на стоянку, к моему другу, што я, убийца штоль какой? Будет на цепи охранять машины, сытая и довольная…
* ** *
Через полчаса Глеб шёл с ведром воды к 57 дому, предварительно выпросив у дворника ключи от подвала. В другой руке он держал фонарик. За ним прихрамывая, плёлся старик, со своими советами.
– Ты главное не подпускай её близко к себе, а лучше сначала обвяжи за шею и вытащи её из гнезда… Нельзя, чтоб она поняла, что ты затеял… материнские инстинкты, понимать надо…
– Старый, ну хоре уже трещать, иди домой, Карла Маркса почитай, штоль, без тебя разберусь… – Глеб вставил ключ в замок и открыл железную дверь, – чё увязался?
– Ага, разберёшься… ты же только водку лакать можешь…
Мужчины стали спускаться по лестнице. Дрожащий луч осветил сырые, с чёрными прожилками от плесени, стену. Пахло канализацией.
– Фу, ну и вонища… не плохо 57 дом гадит, – скривился Глеб и приостановился, прислушиваясь к тишине. Где-то в темноте поскуливали щенята. – Так, нам туда…
Они медленно пошли вдоль труб, по коридору, аккуратно посматривая себе под ноги, чтоб не споткнуться об валявшийся повсюду кирпич и мусор. Через пару минут они нашли источник поскуливания и обомлели.
– Боже мой! – задрожал Глеб от увиденного. Ведро со звоном упало на пол, расплёскивая воду. На старой и грязной мешковине растянулась Найда, вокруг неё копошились трое щенят и маленький грудной ребёнок – они дружно, и с наслаждением, посасывали набухшие соски.
После случившегося, Найда попала на все телевизионные экраны страны. Горе-мать, выбросившую новорождённого, оперативные службы вычислили за пару дней, а Глеб бросил пить, раз и навсегда. Иногда животные бывают гораздо человечней многих людей… Кстати, мальчику растроганная Анна разрешила завести собаку… но это уже не главное.
