Подавляющему большинству повезло, мы здоровы, есть руки- ноги, однако мы хандрим. Нас неустраивает положение вещей, кризис в мире, налоги давят на мозг, цена барреля нефти и прочее и прочее и прочее...
Я такой же. Иногда выключаюсь, смотрю на моих пациентов и как то стыдно за мелочи. Они нередко бывают там, рядом, у черты.
И не дай бог побывать на грани, посмотреть в бездну. Я видел поразительные метаморфозы в сознании наших пациентов...
Был у нас парень. Молодой, высокий. Ему не повезло с обменом веществ. Болезнь Бюргера. Злая штука, аутоиммунное поражение артерий. Сосуды восспаляются, кровоток в них останавливается, страдают органы.
Пару лет назад ему ампутировали одну конечность. Кровоток в ней остановился, развилась гангрена.
Месяц назад развился острый инфаркт миокарда, тяжелый, с поражением сердечной мышцы на всю глубину.
В мою смену он поступил с клиникой острого живота. Вот это ему еще не хватало.
Он лежал бледно-серый, с заострившимися чертами лица. Сухой, обезвоженный словно корюшка. Из мест инъекций сочилась кровь. Четыре дня болеет. Живот вздут, напряжен, болезненный. Моча бурая. Сердце молотит словно у зайца, однако давление в норме.
В мозгах у меня заиграли колокольчики: « вот это писец».
Я смотрел на перевязанные бинтами руки набухшие кровью.
— Вот, она не останавливается со вчерашнего дня, — пряснила его супруга, — вчера анализы брали, с ран постоянно течет, но живот таким не был, сильно заболел только сегодня ночью.
Взяли кровь на свертывающую систему, а она не сворачивается, ни через пять минут, ни через десять, ни через час. Вообще.
После перенесенного инфаркта миокарда, принимает антикоагулянты. Однако, вина в них не единственная, в животе катастрофа, потребление факторов свертывания происходило диссеминированно, постоянно, они истощились, кровь стала жидкой, излишне текучей.
На кардиограмме рубцовые изменения.
Коллега, хирург, предложил не тянуть с операцией, однако я, точно Пауэл с пробиркой муки, показал ему на проблему.
— Разрежешь сейчас и мы оставим его на столе, он истечет кровью.
У меня было два часа на решение проблемы.
Плазма потекла ручьями, активаторы коагуляции, электролиты, растворы.
Все, кто приходил, кто колол, кто смотрел, говорил мне — не жилец. Я не спорил.
Через час кровь не удалось свернуть.
Я и сам мало верил в успех. На такой свертывающей системе с ограниченным запасом крови и плазмы, спасибо реформе здравоохранения, что убрали отделения переливания, шансы были мизерные. Однако мы договорились и нам привезли кровь из соседнего района. Перенесенный месяц назад инфаркт, сводил шансы на жизнь к нулю.
Парень, измученный страданиями, сам это понял:
— Наконец, я уйду, это не жизнь.
— Да ты не спеши, мы еще поборемся, — как то тихо и довольно неуверенно попытался подбодрить его я.
За пятнадцать минут до операции, мы еще раз взяли кровь. Я решил не тянуть больше с операцией, смысла нет, будем решать вопросы по мере поступления проблем.
В руках у меня пробирка с темно красной жидкостью, я засек время забора и крутил, грел в ладони ее, прося тромбоциты активироваться, не лениться, фибриноген пустить нити созидать сети и спустя шесть минут, когда больной уже был на столе, образовался сгусток. Мы свернули субстанцию!
— Смотри, твоя кровь свернулась, все будет хорошо!
Парень впервые улыбнулся.
В вену потекли анестетики, релаксанты. Сон. Исскуственная вентиляция легких.
Разрез. Доктор спокойными, выверенными движениями добрался до брюшной полости. Кишки плавали в кровянистой жидкости.
Осушили.
— Ох, епа мать, — услыхал я коллегу.
-Что там?
— Мезентериальный тромбоз.
Тонкий кишечник почернел. Питание к нему нарушилось в результате тромбирования артерии. Это считается финалом жизни. Практически всегда- брюшную полость зашивают и больного везут в реанимацию. Накачивают наркотиками и ждут летального исхода.
Практически всегда. Но здесь гангрена кишки ограничилась сорока сантиметрами. Ее еще можно было иссечь. Шансы мизерные, но они были.
Целый метр органа пустили под нож. Доктор соединил концы кишки и восстановил проходимость.
Больного вывезли в реанимацию. Будить в первые сутки не стали. Гепарин тек ввену в постоянной, высокой дозировке, мы боялись тромбов. Тромбы это инфаркт, инсульт, тромбоз...
Несчастное сердце в первые сутки молотило, только успевали его успокаивать. Дыхание поддерживали аппаратом исскуственной вентиляции.
Смерть могла прийти с любой стороны.
На вторые сутки отлучили от ИВЛа.
Очнулся. Развился психоз. Снова снотворные.
На четвертые сутки очнулся. Стабильный, кишки приятно заурчали.
— Ну ты как- ожил?
— Да вообще, доктор, спасибо, а то уже думал- не жилец и смирился.
Неделю мы выхаживали парня в реанимации.
Перевели. На следующие сутки он уже на костылях гонял по этажам, а шутки разносились по всему отделению. Ожил...
Автор: Doktorbel
