— Машка! Давай за мной! Не отставай! — кричал загорелый до цвета молочного шоколада мальчишка, быстро крутя педали велосипеда и постоянно оглядываясь назад.
За ним, еле справляясь с крутым подъемом дороги, ехала девочка. Маша была на три года младше Александра, но старалась ни в чем не уступать брату. Саша идет в секцию по плаванию, Маша уже тут как тут. Она может весь вечер уговаривать мать, надоедая ей своим нытьем, и вот уже крепость запретов пала, девочке тоже разрешили пойти.
Если брат, прибежав из школы и наскоро пообедав, хватает из шкафа коньки и мчится с улюлюканьем на залитую во дворе хоккейную коробку, то младшая сестра не заставит себя ждать. Всегда рядом, всегда вместе. Шепотом, кивками, тайными записками они постигали жизнь и делились друг с другом своими наблюдениями. Он-резко и прямо, она — намеками и недосказанными фразами.
Их собака, черно-коричневый, молодой амстафф по кличке Шеф, с вечно печальными глазами, спокойно наблюдал, как на его глазах уходят куда-то в небытие наивность и беззаботность, а их место занимают тревога о будущем, бессонные ночи и всхлипывания в подушку.
Шеф подходил к своим друзьям и грустно лизал ладони, тихо поскуливая.
И вот детство кончилось. Как будто одним махом перерубило все то, что было сущностью жизни брата и сестры, что наполняло и будоражило.
Институт, друзья, работа... Не было больше гонок на велосипедах, шалашей под старым кустом жасмина в саду, тихого шепота у новогодней елки...
-Маш! Маша! Ты позвонила бы Саше. Что-то он долго! Если я наберу, ведь не возьмет трубку!
Мать тревожно смотрела во двор через заледеневшее стекло. На улице валил снег, стирая грань между землей и небом и не давая увидеть очертания двигающейся к подъезду знакомой фигуры. Казалось, что кто-то нарочно трясет шар с пенопластовыми снежинками, не позволяя им спокойно улечься на выстуженную землю.
Шеф, подбежав к Маше, потерся об ее руку и внимательно посмотрел в глаза.
-Ладно! Уговорили! — девушка нехотя набрала номер.
-Ты где? — услышав голос брата, строго спросила она. — Давно дома должен быть!
Но в ответ раздавалось только хриплое дыхание.
-Ты что там делаешь? — сердце тревожно забилось. Брат редко попадал в переделки, но это и вызывало то самое обострение страха, что так внезапно залило тело холодными, колкими мурашками.
И вот уже через несколько минут Маша мчится по улице, едва набросив куртку. Рядом бежит буквально выволоченный из соседней квартиры Федя, а быстрее всех мчится Шеф, перепрыгивая сугробы и разбрызгивая разъеденный химикатами снег. Саша прислал адрес. Уличная драка едва не закончилась для него плачевно...
-Ну, и как матери покажешься? Отец, ладно, поймет, а вот она...
Ребята медленно брели по улице, поддерживая Александра. Тот, жмурясь от резкой боли в ребре, старался все же улыбаться, но получалось плохо.
-Ничего, проскользну в ванную, ты ее отвлеки пока. А утром она на работу же рано встает, не пересечемся.
Парень с надеждой смотрел на Машу, ища в ее глазах поддержки. И нашел. Та цепь, что связывала их сердца, была крепкой, добротной. Она не давала одному предать другого.
-Мам! Сейчас он придет! У Феди задержался просто. Ты иди пока, помоги мне на завтра блузку погладить, а то опять дырку прожгу! — Маша уверенно, стараясь не оглядываться на дверь, взяла мать под локоть и увела в комнату.
Саша быстро проковылял в ванную, умылся и, кое-как дойдя до комнаты, лег на кровать. Ребра жгло огнем.
-Трещина небось! Вот ведь угораздило...
Мысли путались, Маша принесла обезболивающего, и брат, наконец, провалился в глубокий, черный, как бездна, сон.
Мать слышала, как он стонет во сне, зашла, проверила, все ли в порядке.
-Эх, Сашка! — она ласково потрепала его спутанные волосы. — Ладно, спи, нужно будет, сам придешь...
Маша тогда еще не знала, что брат подрался с ее будущим мужем, что причина ссоры крылась в самой сущности скрытного, хитрого, изворотливого Сергея.
Сережа уже тогда ухаживал за Машей, но это были странные отношения. То сближение, до «люблю, не могу», то, наоборот, полное отторжение. Как будто Сережа поворачивался к девушке то одной своей стороной — отполированной, милой и гладкой; то вдруг проскальзывала в нем какая-то темная, тяжелая сущность, но тут же пряталась за личину ожидаемой Машей доброты.
-Маш! Не спеши ты так! Он мне не нравится, этот твой Сережа. Скользкий тип, все вроде говорит правильно, но как-то уж ожидаемо, как будто подстраивается под человека. Сегодня у него черное — черное, потому что мы это так называем, а завтра, с другими, он назовет это белым!
-Не говори ерунды. Ты на своем филологическом вовсе помешался! Нормальный Сережа человек. Помог мне на экзаменах, договорился о практике, ухаживает красиво. Ты лучше подумай, как нам быть с собакой. Маме ее не оставишь, но и я забрать не могу, у Сережи аллергия. Давай, Шеф останется у тебя.
-Но Маша! Шеф считает тебя хозяйкой! Это же как предательство! — Саша потрепал по спине пса, который, как будто чувствуя, что решается его судьба, зашел в комнату.
Собака села у ног Марии, пристально посмотрела в ее глаза, а потом, безо всякой команды, сделала «Зайку», привстав на задних лапах. Этому трюку Маша учила Шефа сама, и он выполнял его только при ней.
-Ай да молодец! — рассмеялась девушка, потрепав любимца по загривку. — Но, милый, я не могу тебя взять! Я буду приезжать в гости, хорошо?
Пес печально вздохнул и улегся на паркет.
Александр, качая головой, смотрел на сестру. Он чувствовал, что цепочка их связи, каждое звено которой было соткано из воспоминаний, вот-вот разорвется...
-Маш! Я тебе не говорил тогда, но ведь в ту зиму я с Серегой подрался.
-Почему? — Маша вздрогнула. Она хорошо помнила, как на следующее утро после драки Сашу забрала Скорая, как он долго мучился, пока зарастало сломанное ребро.
-Да слово за слово, он про нашу семью таких гадостей наговорил. Ну, прям вытаскивает тебя из грязи, спасает от гибели в небытии. Глупо, конечно, да и нетрезвый он был. Но я не стерпел...
-Это было давно. Раньше надо было говорить, сейчас уже поздно. И ты прав, ты поступил глупо! — Маша быстро встала и, оттолкнув собаку, вышла из комнаты.
Она прекрасно знала, что имеет в виду брат. Сережа частенько говорил о необразованной, простой матери Маши, об их «старорежимной» домашней обстановке с салфеточками и статуэтками в сервантах, обещал, что покажет Маше весь мир, и она поймет, в каких шорах жила до этого...
Когда Маша услышала все это в первый раз, то возмутилась, обиделась за свою маму, добрую, отзывчивую женщину, за брата, которого Сережа считал «заучкой», за всю свою жизнь, наполненную простым уютом и добротой.
Но потом, раз за разом впитывая все новые доводы ухажера, Маша начала сама верить в рассказанную им сказку. Теперь она уже сама с презрением смотрела на вязаные крючком салфеточки, на вырезанные из журналов фотографии актеров, нравившихся маме, на расписанные хохломой доски, висевшие на стене кухни...
-У нас будет совсем другая жизнь, Машка! — говорил он, а она кивала...
Свадьба состоялась в конце лета. Маша переехала к мужу. Сначала она часто бывала в родительском доме, но потом ее стали раздражать мамины рассказы о даче, огороде и варенье. Она уже не хотела пить растворимый кофе, полюбив всей душой свежезаваренный, из кофемашины, на кухне Сережи. Там не было досочек с хохломой, глаз радовался стильным стенам «под покраску», новой, встроенной, технике и мраморной столешнице на кухонном столе.
... -Маш, поедем на лыжах кататься? на даче, говорят, снега по пояс! — Александр радостно кричал ей в трубку. — бери своего муженька, и поехали!
-Ты что? Какая дача, лес? У нас тренировки в спортзале, у меня еще запись с салон красоты. Давай в другой раз!
А Шеф, тихо стуча по паркету лапами, все подходил к двери, ложился на коврик и ждал.
-Ничего, брат! Наиграется, вернется! — утешал его молодой человек, целуя в мокрый нос.
Скоро Маша и вовсе пропала. На звонки матери не отвечала, только присылала сообщения, что занята, что Сергей ждет повышения, они готовят какую-то презентацию, и все в таком духе.
Цепочка вот-вот разорвется, Саша это чувствовал. У него отобрали сестру, подменили ее, вложив новые мысли. Парень уже как будто слышал скрежещущий звук, с которым режут металл. Звенья цепи между двумя сердцами со звоном разлетались, оставляя порезы от осколков...
Но у каждого своя жизнь... Александр шел своей дорогой, Маша — своей.
-Лишь бы счастливы были, да по-честному жили, — говорила мама, рассматривая семейный альбом. Она стала делать это чаще, Саша замечал, как подолгу ее взгляд застывает на Машиных фотографиях, как она улыбается своим воспоминаниям. Только альбом с Машиной свадьбы, подаренный Сергеем, она никогда не открывала. Тот так и стоял на полке, показывая всем свой дорогой, позолоченный корешок...
Прошло два года с тех пор, как Маша уехала из родного дома.
Однажды, когда зима опять вступила в свои права и бросала в глаза прохожим ледяные, колкие хлопья, Саша пришел домой пораньше. Что-то тревожно было на душе, беспокойно.
Молодой человек прошел на кухню, но тут услышал, как Шеф громко залаял в прихожей.
-Ты что? Иди сюда! Опять тебе домовые мерещатся! — Саша улыбнулся и поманил собаку к себе.
Но пес и не думал отходить от входной двери. Он настойчиво указывал на выход.
— Тебе тоже сегодня не по себе? — мужчина хотел пошутить, но что-то в глазах собаки было такое, что заставило прислушаться к себе.
Что-то происходило, плохое, опасное, безотчетная тревога волна за волной набегала на парня, но не давала понять, откуда ждать беды. С родителями он только что разговаривал, все было хорошо. А вот с сестрой не общался давно.
Саша взял телефон и набрал ей сообщение, но Марии не было в интернете со вчерашнего дня...
И тут Шеф встал в стойку, ту самую «Зайку», которой его учила Маша. Только с ней он показывал этот трюк.
-Что? С Машкой что-то? Я тоже почему-то так подумал!
Десять минут метаний, попыток дозвониться, и вот Александр уже мчится по лестнице с ключами от машины в руках.
-Только бы завелась! — молился он, перепрыгивая через три ступеньки.
Молодой человек не знал, что будет дальше, может быть, сестра встретит его удивленным взглядом и покрутит пальцем у виска... Ну и пусть! Лучше так, чем...
Уже через час, проехав несколько раз на красный свет, Саша стоял у квартиры Сергея и вжимал в стену дверной звонок.
-Чего тебе? — дверь, наконец, открылась. На пороге стоял бледный Сережа.
-Где Маша? Я должен ее увидеть!
-Извини, мы заняты! Зайди попозже.
Мужчина уже хотел захлопнуть дверь, но Саша просунул ногу в дверной проем и, оттолкнув хозяина дома, быстро зашел внутрь...
-Маш! Ну, как так можно? Ну, ты же разумная женщина! — отчитывал сестру Александр, стоя в очереди в «Окно передач». — Да, Сережа не приедет, у него голова болит. Нет, я бил не сильно, он у тебя просто хилый. Не надо его ко врачу, ну, если только к психиатру! Вы что удумали! Домашние роды! Ты меня чуть племянника не лишила!
Руки Саши до сих пор тряслись при воспоминании о событиях прошлого вечера. Все уже было хорошо, теплый комочек уже был завернут в одеяло и сопел в машине Скорой помощи, а молодой человек все смахивал с глаз предательские слезы. Маша, страшно бледная и испуганная, цеплялась за руку брата и пыталась поймать его взгляд.
-Ничего, выпишут, возвращайся к нам домой! Пацана с Шефом познакомишь, — Саша старался улыбаться и дышать ровно.
-А я знала, что ты придешь, и этот кошмар закончится! — вдруг сказала Мария. — Я прям почувствовала, что ты все знаешь и поможешь! Спасибо!
Но это было сказано уже совсем тихо, а потом Маша уснула, крепко держа брата за руку...
