— Где ваша улыбка, Софья Борисовна? — щелкая ножницами, спросил Родион Александрович свою постоянную клиентку. — От вашего выражения лица у меня аж зубы сводит и лезвия окисляются.
Женщина какое-то время молчала. Ее губы дергались, а глаза попеременно мигали, точно сломанный светофор. Она явно копалась в своем словарном запасе, пытаясь найти в нем что-то без окончания «-ать» или «-ять».
— Вот скажите мне, Родион Александрович, — нашла она наконец правильные слова, — как работать с людьми, которые излишней самоуверенностью делают только хуже всем вокруг, а особенно себе? И у тебя нет возможности им отказать, иначе потеряешь клиента!
— Очень просто. Работать молча, — задумчиво произнес парикмахер, копаясь в макушке клиентки с таким сосредоточенным видом, словно он нейрохирург и проводит операцию на мозге.
— Как молчать-то? Как?! Если человек не разбирается — зачем он лезет? — распалялась все сильнее женщина в кресле. — Ну спроси ты у того, кто в этом деле профессионал, у того, кому ты, гадина такая, деньги платишь! А то начинается: вот проект, сделайте мне хорошо. А как только начинаешь делать, они лезут изо всех щелей со своими «благими намерениями». Они-то считают, что знают лучше! Но это ведь не так! Я их уничтожу! «Фотошопом» клянусь!
— Вот скажите мне, Софья Борисовна, — со спокойствием растущего в пустыне кактуса произнес парикмахер, — почему вы опять выстригли колтун?
— Он мне мешал. Я это сделала, чтобы вам потом меньше работы было.
— Вы приходите сюда уже десять лет, и у вас постоянно эти колтуны, которые вы состригаете, — продолжал Родион.
— Так.
— Каждый раз, садясь в это кресло, вы просите меня сделать вас красивой, и каждый раз я вынужден что-то изобретать после ваших ножниц. Не проще ли было сразу прийти ко мне, когда у вас возникла проблема? Простая расческа в моих руках принесла бы мне и вам куда меньше хлопот.
— Да я же говорю, хотела как луч… — начала было Софья Борисовна, но тут же прикусила язык. — Поняла, — сказала она, немного помолчав, и кислая мина на ее лице превратились в приторную улыбку.
***
Родион сметал волосы в совок, когда в салон зашли двое стильно одетых фигляров, всем своим видом и поведением привлекших к себе много внимания. Один из них был лыс как коленка и двигался расхлябанно, словно на шарнирах, а второй не стригся уже года полтора. Волосатый держал в руках телефон и явно снимал происходящее на камеру.
В кресло прыгнул «коленка» и, громко чавкая жвачкой, заявил Родиону:
— Слушайте, нам тут вас один знакомый посоветовал, говорит, что вы с любыми волосами справитесь. Пострижете? — он провел рукой по лысой голове.
Второй стоял рядом и, довольно улыбаясь, продолжал снимать друга на камеру — ребята вели прямой эфир для своего пранк-канала.
Родион закончил с уборкой, вымыл руки и подготовил инструменты. Не обращая внимания на камеру, он накинул на клиента пеньюар и спросил:
— Как хотите постричься?
— Покороче, — съязвил лысый. — Что-то я зарос, волосы мешают. Думаю, на целый совок наберется.
Его товарищ давился от смеха за кадром.
— Вы правы, волос и правда немало, — согласился Родион и, взяв в руки маникюрные ножницы, начал быстро выстригать лысому волосы в носу.
— В-в-в-вы чего делаете? — клиент запаниковал, но не двигался, боясь, что ножницы войдут ему в мозг.
— Выстригаю ваши джунгли. Я вообще не понимаю, как вы дышите с такими зарослями, — искренне удивлялся парикмахер. — Надеюсь, вы не женаты. Сложно представить женщину, которая каждый день видит такой кошмар перед собой.
Волосатый уже откровенно ржал над другом, продолжая снимать.
Закончив с носом, Родион схватил лысого за череп и наклонил его вбок.
— Мама дорогая, а уши-то, уши! Вам сколько лет?
— Тридцать, — уже совсем не улыбаясь произнес «коленка».
— А ощущение, что все восемьдесят. Никогда столько волос в ушах не видел, даже седые имеются. У вас что-то с гормонами, похоже. Но не переживайте, у меня есть специальный триммер, — успокаивающим голосом произнес Родион и схватился за машинку.
— Ладно-ладно, не надо мне ничего там стричь! — хотел было сорваться с места не на шутку испугавшийся клиент.
— Я не имею права вас отпустить, не закончив работу, — усадил его назад Родион, надавив на плечо «коленки» своей довольно сильной рукой.
Лысый выглядел болезненно-бледным и постоянно сглатывал подкатывающий к горлу ком, пока Родион усердно выбривал ему уши.
Прямой эфир продолжался и стремительно набирал просмотры.
— Вы были правы, набралось на совок, — продемонстрировал Родион в камеру забытый кем-то из юных клиентов маленький детский совочек с волосками.
— Ты на хрена снимал? — сорвался обиженный «коленка» на умирающего от смеха друга, когда они спешно покидали парикмахерскую.
***
Следующим в кресло к Родиону упал один из его самых старых клиентов — Артур Степанович. Он всегда записывался заранее. Не успел мужчина сесть, как сразу раскрыл рот:
— Когда ты уже выкинешь это кресло? Рухлядь, от которой задница немеет. Сарай, а не салон.
Женщина, которой в соседнем кресле делали завивку, ошарашенно посмотрела на клиента. Родион же молча приступил к работе.
— Господи, как ты вообще тут работаешь? — продолжал клиент. — Я имею в виду, почему тебя до сих пор не уволили? Ты же абсолютно безрукий!
Родион, даже не поведя бровью, продолжал стричь.
— Ровнее, ровнее! — указывал мужчина. — Слепой, что ли?
Женщина рядом фыркала от возмущения, а Родион молча работал триммером, ровняя кантик.
— Ты где учился? У дворников? Так они газон и то ровнее стригут.
Родион уже заканчивал, сметая с головы и лица клиента волосы.
— Родя, почему у меня такая уродская стрижка? — Артур Степанович разглядывая себя в зеркале. — Я похож на общипанного птенца, ты что со мной сделал?!
Родион молча принялся подметать. Встав с кресла, мужчина положил на стол несколько крупных купюр и, поклонившись, искренне сказал:
— Спасибо.
Затем улыбнулся, выдохнул так, словно ему только что сняли петлю с горла, и ушел.
— Какой мерзкий тип, — прошипела женщина со свежими кудрями.
— Это Артур Степанович, постоянный клиент, — объяснил Родион Александрович. — Очень добрый и общительный дядька — душа компании. Работает тамадой, диджеем. Отличный певец, танцор, стендап-комик. И не смотрите на возраст. Я видел его в деле. Любого студента заткнет за пояс. Да уж. Не человек — легенда.
— Серьезно? Душа компании? Легенда? Хах, — недоумевающе усмехнулась женщина. — Да он же сволочь настоящая! А вы молча терпели его хамство! Я бы его вышвырнула.
— Я единственный человек, которому он говорит все это. Артур всю жизнь живет с улыбкой на лице. В его обязанности входит дарить людям радость. Он очень хороший человек, но он не может позволить себе ругаться перед другими, а ведь у каждого накипает рано или поздно. Вот и приходит сюда «разгрузиться» уже двадцать лет.
— Двадцать лет?! — вытаращила глаза женщина.
— Ага. И оставляет за это неплохие чаевые.
***
Не успел Родион заварить себе чай, как в кресло уже уселся новый человек, желающий лишиться волос и душевных тревог.
— Олечка, здравствуйте. Вы же были неделю назад. Укоротим еще на полсантиметра? — предположил Родион.
— Хочу покраситься, — недовольно пробубнила Ольга.
— Покраситься? Оно вам надо? Я всегда говорил, что у вас прекрасные рыжие волосы. Очень редкий цвет.
— Да. Как у моей матери. И у ее матери. И у матери ее матери, — перечисляла она, крутя рукой и закатив глаза. — В общем, наследственная гордость, — Ольга сделала движение пальцами, как бы взяв последние слова в кавычки.
Родион пожал плечами:
— В какой цвет?
— Без разницы. Делайте что хотите.
— Хорошо, — сказал парикмахер и, выдавив цветную пасту из тюбика в специальную плошку, начал перемешивать ее, а затем принялся наносить на волосы клиентки.
— Вы всегда хотели быть парикмахером? — спросила Ольга, когда Родион наносил очередную порцию пасты.
— Да. Мне это нравится.
— А ваши родители не были против? Не отговаривали вас?
— Отговаривали конечно. Они ведь юристы.
— И как вы с ними боролись?
— Никак, — Родион пальцами усердно втирал смесь в густые огненно-рыжие волосы.
— А я вот решила отомстить, — заявила Ольга. — Родители слушать ничего не хотят о том, что я не собираюсь идти учиться на врача. Не признают моего решения стать флористом. Говорят, что это ерунда! Что я глупая, незрелая девчонка! — плевалась словами Ольга. — Я решила сменить имя и фамилию в паспорте. А главное, решила поменять цвет волос — гордость мамочки. Сотру всякую связь с ними!
— Знаете, есть и более практичный способ сменить фамилию, — взял слово Родион. — Замуж выйти, например.
— Нет никого на примете, — все еще нервно отвечала девушка.
— Ну так вы же флорист. В такие магазины много порядочных мужчин заходит. Кто-то из них покупает цветы для мам, сестер, коллег — не только ведь для своих девушек. Наверняка найдется хороший человек и для вас.
— Ага. Если родители меня не запрут в чулане.
— Ну это вряд ли, — улыбнулся Родион. — Знаете, родители всегда хотят лучшего для своих детей, и это нормально. Решение-то все равно за вами.
— Думаете, они потом примут мой выбор? — агрессия потихоньку начала улетучиваться из ее голоса.
— Может быть, да, а может… — он на секунду задумался, — и нет. Так или иначе, они ваши родители. И этого факта не изменить. Можно хоть тысячу раз перекраситься, но корни всегда будут лезть наружу — ваши настоящие корни. И речь сейчас не о волосах. Так может, не стоит с ними так кардинально бороться, какими бы они ни были? Иначе дойдет в итоге до того, что от ваших действий они полностью выцветут. И вернуть все обратно не получится, как ни старайся. Вы навсегда потеряете с ними связь. — Родион говорил и параллельно заканчивал с волосами.
— Да. Вы правы. Я ведь люблю родителей, очень люблю. Думаю, им будет больно, если я сделаю то, о чем говорю. Гораздо хуже, чем если просто пойду работать флористом. С этим наверняка можно будет что-то решить потом. Вот черт, вы же уже нанесли краску! Дура я! — она уже хотела расплакаться, но Родион пресек эту попытку.
— Это не краска. Я вам маску для волос втирал. Сейчас смывать пойдем.
— Спасибо большое! — расплылась в печальной улыбке Ольга и слезла с кресла.
Колокольчик на двери звякнул, и в салон зашел Дима Носов. Он молча сел в кресло, и Родион тут же принялся за дело.
— Подскажите, дядя Родион, как поступить? — начал Дима в середине процесса. — Мои ребята объект заканчивают, и есть деньги им на зарплату.
— Ага, — Родион дал понять, что внимательно слушает.
— Я могу заплатить им, как обещал, уже завтра, а могу купить машину в салоне, на которую сейчас скидка тридцать процентов. Это предложение действует до конца месяца. Ребята обидятся, если им придется ждать денег еще пару-тройку недель, но, с другой стороны, если я упущу шанс с машиной — это тоже плохо. Как считаете, может, просто поставить их перед фактом? Мол, сейчас я не могу дать вам денег, надо потерпеть.
Родион резко выключил машинку и, вытряхнув из нее волосы, снял пеньюар с клиента, а затем принялся за уборку.
Дима, у которого прическа была в стадии полуполубокс, молча сидел в кресле, думая, что парикмахер просто взял паузу. Убрав волосы и сняв фартук, Родион накинул на себя пальто и указал парню на выход.
— А-а-а чегой-то вы? Мы же не закончили, — глупо моргал Дима, поглядывая то на себя в зеркало, то на стоявшего в дверях Родиона.
— У меня появилось резкое желание сходить в кино. Приходи через пару недель — закончим, — сказал Родион, выключая свет.
— Почему? Как вы смеете?! — вскочил парень с кресла.
— Я просто ставлю тебя перед фактом. Потерпишь, — сказал Родион и вышел на улицу.
— Ладно, ладно, я понял, — выходя за ним, сказал Дима. — Вы правы, я заплачу им. Может, закончим? — жалобно посмотрел он на парикмахера. — Лучше вас меня все равно никто не подстрижет.
— Приходи завтра, — кивнул Родион, запирая дверь. — Сделаю тебе скидку тридцать процентов, раз уж ты так любишь акции в салонах. Только ребят своих не обижай. А я пойду. Давно хотел попасть на этот фильм, да из-за работы все никак не успевал.
Он пожал парню руку и побежал в сторону остановки. Дима молча смотрел ему вслед, почесывая недостриженную голову.
***
Наутро Родион подошел к салону чуть раньше, чтобы тщательно подготовиться к новому рабочему дню. Но люди, как всегда, уже толпились возле дверей, придя задолго до назначенного времени. Никто в этом городе не ходил в бары или к психотерапевтам, чтобы вывернуть свой внутренний мир наизнанку. Здесь люди предпочитали ходить к личному парикмахеру.
Автор: Александр Райн
