Пухлый пацан лет десяти отчаянно ныл в подъездный домофон:
— Ну, ма-а-ам!! Ну, пусти-и-и! Дай, хоть телефон возьму-у-у! Ну ску-учно же!
Утренний исход жильцов давно закончился, и попасть в подъезд не было никакой возможности. А из домофона вдруг раздалось суровое и беспощадное:
— Я кому сказала, гулять!
— Бли-и-ин! — разозлился мальчишка и яростно пнул железную дверь. Потом тоскливо оглядел пустой двор и потащился к старым ржавым качелям.
Юрьич усмехнулся. Он ждал приятеля и наблюдал за пацаном из окна автомобиля.
— Ха!.. телефон ему дайте, а то жить скучно.
Он вспомнил себя, обычного деревенского пострелёныша. Старые треники с «пузырями» на коленях, стоптанные сандалии за 2 рубля 30 копеек и вечно ободранные локти.
Юрьичу никогда не было скучно. Никогда с того момента, как он смог дотянуться до щеколды на калитке.
Сначала, кстати, даже и треников не было. Были босые пятки и мягкая детская попа.
Сколько лет ему тогда набежало? Кажется, четыре...
Юрьич точно помнил, что барана звали Тамерлан. Эта воинственная скотина безупречно рулила колхозным стадом и заодно держала в тонусе односельчан.
Перебегать дорогу под носом у Тамерлана было по меньшей мере безрассудно. Но бесштанный Юрьич ещё слабо разбирался в основах деревенской этики.
Для нежного пацанячьего филея хватило одного удара. Легко и непринуждённо Юрьич взлетел над дорогой. А баран торжествующе бе-бекнул и скрылся в клубах пыли.
Вот тогда Юрьичу и выдали растянутые треники, ибо для любящих родителей очень нелегко было наблюдать детскую задницу насыщенного фиолетового оттенка.
Тогда же его определили под присмотр старшего брата.
И с этого момента большинство своих «подвигов» Юрьичи совершали вместе. Получали за подвиги тоже совместно. Два года разницы никак не влияли на объём выдаваемых им педагогических звездюлей.
Но вот за быка им тогда наваляли незаслуженно. Дразнить беглого колхозного быка им бы и в голову не пришло. Особенно после знакомства с Тамерланом.
Юрьичи столкнулись с ним случайно и с первого же взгляда поняли, что в бой лучше не вступать. Пикадоры из них были так себе.
Справедливости ради, бык не был особо большим. Но им бы хватило. Тем более животина явно была настроена разнести этот мир к чертям.
Животное наклонило голову, дважды копнуло копытом дорожную грязь и... начало разгоняться. Пацаны поняли, что промедление смерти подобно и рванули в сторону дома.
Володька летел первым. Будучи старше, он обладал и более длинными ногами. Младшенький слегка отставал, но изо всех сил поддерживал между собой и быком приемлемую дистанцию. Орали оба так, что африканский слон сдох бы от зависти.
К счастью, этот отчаянный рёв услышала бабушка. Выскочив в сени и мгновенно оценив обстановку, она схватила в одну руку полено, а другой как можно шире распахнула дверь.
Первым в дом влетел старший внук. Следом, на остатках дыхания, через порог рухнул младший. Бабушка мгновенно захлопнула дверь и подперла ее поленом. Через секунду дверь содрогнулась от удара, но, к счастью, устояла.
Вечером оба Юрьича получили по шапке, официально за разбитую дверь, но больше, конечно, для профилактики.
А полгода спустя Юрьич-младший едва не лишился рук. Дело было в декабре. Мать уехала в город и к вечеру ещё не вернулась. А Юрьичи очень рассчитывали на городские гостинцы.
И тогда брат старший предположил, что гостинцы, наверное, тяжёлые, и мать нужно встретить. Брат младший со старшим, естественно, согласился. Пацаны дождались, пока бабушка отвлеклась, живо оделись и выскочили за дверь.
В какой стороне город им как-то показывали. Туда и двинули, напрямки, через колхозное поле. Юрьич-младший провалился по пояс в первую же борозду и там же потерял варежки. Дальше грёб по снегу голыми руками.
Грести пришлось долго. Сначала искали автобусную остановку из города. Не нашли. Дорогу не нашли тоже. Захотели вернуться, но потеряли деревню. Долго звали кого-нибудь, но никто не шёл. Потом, наконец, вдалеке увидели огоньки. В общем, вернулся тогда Юрьич домой с отмороженными руками.
Бабушка, взглянув на внука, захотела упасть в обморок, но в сенях стояло ведро с водой. Вода была ледяная, из колодца. Туда она и запихнула маленького Юрьича по самые плечи. Заорал он так, что через пару минут в окно застучали соседи. Бабушка же, удерживая в воде пострадавшего, мысленно крестилась и приговаривала: «Слава те, хооспиидяя! Живые руки-то, живые...»
«Живые» руки смазали гусиным жиром и надежно перевязали бинтами из старых простыней. Некоторое время горемычный Юрьич был не в состоянии пошевелить отмороженными пальцами. Но через неделю отец раздобыл где-то старые детские лыжи с настоящими лыжными палками. И процесс выздоровления пошёл заметно быстрее.
Когда пацаны малость подросли, стали осваивать взрывное дело. Начали, как водится, с карбида кальция. К нему полагалось немного влаги, пустая консервная банка с дыркой на донце и спички. Комплектация была скромной, но фейерверк гарантировала яркий, зрелищный и совершенно бесплатный.
Банка со свистом и грохотом взлетала высоко вверх. Великолепное «Бдыщщщщ!!!» раздавалось под восторженные улюлюканья юных взрывателей, коих по деревне собиралось изрядное количество. В этот момент важно было правильно просчитать траекторию падения снаряда, чтобы вовремя покинуть зону риска.
Но как-то Юрьич отлучился по зову природы в ближайшие кусты и пропустил старт. Вылезая обратно и на ходу натягивая штаны, он успел услышать только: «Санька, атас!», взглянуть вверх и принять в лоб консервную банку, стограммовая масса которой была изрядно усилена ускорением свободного падения.
Доставка в дом раненого бойца осуществлялась на плечах боевых товарищей. Родители провели воспитательные мероприятия, залили рану зеленкой и замотали голову страдальца очередной порцией бинтов из старых простыней. Пару дней он распугивал окрестных собак, а но в конце концов повязку потерял.
А однажды один из юных деревенских пиротехников где-то раздобыл аммиак. Ампулы были большие, из толстого крепкого стекла. Некоторое время их разглядывали, передавали друг другу, восхищались и завидовали владельцу. Но вдруг в толпе кто-то произнес, что они, наверное, здорово взрываются.
Идея была смелая, и её следовало проверить. От глаз общественности скрылись в ближайшем соснячке. Кучу сухого валежника натаскали быстро. Лето в тот год было катастрофически засушливым. Костер загорелся мгновенно и так же мгновенно вышел из-под контроля. Пацаны кинулись сбивать огонь всем, что попалось под руку, но детских сил явно не хватало.
Юрьич-младший в компании поджигателей был самым юным. Кто-то из старших, выцепив его взглядом из толпы, закричал: «Са-а-анька-а-а-а!!! В деревню, быстро!!!» И делегированный за помощью парламентарий припустил изо всех сил.
Летняя деревня была пустой. Люди были на работе, поскольку труд в те времена был почетной обязанностью каждого гражданина нашей необъятной Родины. Не встретив на своем пути потенциальных помощников, Юрьич кинулся во двор ближайшего дома, ворвался в какую-то сарайку, сгрёб в кучу все попавшиеся под руку лопаты и вилы и, кряхтя и припадая на обе ноги, потащил их к калитке.
К счастью, хозяйка шанцевого инструмента оказалась дома. Заметив юного похитителя лопат, она выскочила во двор и, взяв у пацана краткое интервью, бросилась по деревне собирать народ.
Помощь подоспела вовремя. И Юрьич, исполнив миссию гонца, решил вернуться в строй, но провалился в яму от прогоревшего пенька и спалил свои полубосые пятки. Старший брат тоже понес боевые потери в борьбе с огненной стихией. Вечером в дело снова пошли бинты из старых простыней и гусиный жир из бабушкиных запасов.
Вообще-то, родители этих двух шалопаев были людьми умными, и понимали, что неуемную пацанячью энергию нужно как-то направить в мирное русло. Принятое ими решение не все сочли бы разумным, но оно однозначно было нетривиальным.
В то лето, когда Юрьичу-младшему исполнилось 9 лет, а его старшему брату соответственно 11, отец подарил им мотоцикл. Конечно, это не был харизматичный «Харлей», и даже не пижонская «Ява». Это был старенький «Минск», уже несколько лет пылившийся в сарае. Но для начинающих байкеров эта куча железа стала настоящим богатством.
Конечно, подарок вручался не просто так, а «для изучения матчасти», и «чтобы хорошо себя вели» и всё прочее-подобное, что требуют родители в таких случаях. И пока железного коня выгребали из-под вековых сарайных завалов, Юрьичи усиленно кивали. Но стоило детской руке прикоснуться к рулю, погладить старое потертое сиденье, провести пальцем по эмблемам на корпусе, как сердце сладостно затрепетало, в ушах загудел ветер дальних странствий, а все обещания были позабыты резко и навсегда.
«На ход» мотоцикл был поставлен этим же летом. Все составляющие части транспортного средства были вычищены, оттерты, надраены до блеска и смазаны.
В связи с малым ростом наездников была разработана и отточена до автоматизма особая технология вскакивания на железного друга. Сначала заводился двигатель. Затем малолетний мотоциклист выжимал сцепление на левой рукоятке руля и включал скорость. После нужно было, удерживая сцепление, грудью улечься на бензобак, дотянуться до второй рукоятки и забросить ногу на сиденье. И только потом, тронувшись с места, юный байкер, поёрзав, занимал равновесное положение в седле.
Технология падения была проработана с меньшей тщательностью. Вариантов здесь было больше, и основной проблемой ездока было своевременно соскользнуть с сидения в нужную сторону, дабы не оказаться погребённым под собственным мотоциклом.
Удивительно, но с обретением транспортного средства, юные шалопаи стали гораздо больше времени проводить дома. Занятия с железным другом поглощали львиную долю свободного времени двух Юрьичей.
Но для создания в жизни красочных и незабываемых моментов его всё ещё оставалось достаточно.
Например, однажды Юрьич увидел в кустах помятое цинковое ведро. В ведре лежал рваный бумажный пакет, в содержимом которого зорким мальчишечьим глазом была безошибочно опознана серебрянка, алюминиевая пудра, — незаменимый компонент для изготовления великолепного фейерверка. Юрьичу тогда было 12 лет, и он уже весьма неплохо разбирался в основах прикладной пиротехники и теории горения.
Серебрянки в ведре было не меньше четырех литров, — настоящий клад, воплощенная мечта юного пиромана. Оглянувшись по сторонам, Юрьич без пАлева схватил ведро и потащил его домой, в подвал, где была обустроена мастерская.
Находка жгла руки. Во-первых, ценным обретением нужно было срочно похвастаться. А во-вторых, нужно было убедиться, что в ведре именно серебрянка, а не какая-нибудь фигня.
К великому огорчению, старшего Юрьича дома не оказалось. Но зато была... младшая Юрьевна.
Сестра появилась на свет как раз в ту весну, когда братья начинали постигать основы мотоциклетного дела. И на момент появления в доме ведра с алюминиевой пудрой младшей Юрьевне шел уже четвертый год. То есть она вполне подходила на роль компаньона.
Выманив сестру из кухни классической фразой: «Таня, пойдем, я тебе что-то покажу!..», Юрьич продемонстрировал ей свою находку и чиркнул спичкой. Специфические сверкающие искры горящей серебрянки весело зашипели и брызнули вокруг ведра. Юный поджигатель с радостью убедился, что не ошибся в своих пиротехнических ожиданиях, и, чтобы затушить огонек, легонько дунул… Чуть-чуть…
Почему ведро не разорвало взрывом, Юрьич гадает до сих пор. Какой ангел закрыл их с сестрой своими крыльями, он тоже так и не понял. Скорее всего, плотный бумажный пакет не дал металлической пудре разметаться в воздухе. Но огонь полыхнул вверх сразу метра на полтора, и первый же раздавшийся «Бдддыыщщ!!!» известил о том, что дому, возможно, пришел «звиздец».
Схватив пылающее ведро, Юрьич чудом выскочил из подвала, пролетел мимо сеновала и изо всех сил метнул свой факел наружу. Ударившись о землю, ведро выдохнуло облако алюминиевой пыли, и раздался второй «Бдддыыщщ!!!», от которого огонь взметнулся до крыши.
В отчаянной попытке сбить пламя Юрьич черпанул из дождевой бочки воды и выплеснул её внутрь полыхающего ведра. Образовавшаяся в воздухе паро-металлическая смесь выдала еще один, третий «Бдддыыщщ!!!». Где-то зазвенело треснувшее стекло. В соседнем дворе пронзительно заскулила собака. А помятое цинковое ведро продолжало дожигать остатки драгоценной серебрянки.
— Здо-о-о-р-рово!!! — внезапно раздалось за спиной.
Юрьич оглянулся. Серые глаза сестры были огромными, словно два блюдца, и светились от восторга.
Юный пиротехник взмолился:
— Таня, только взрослым ничего не рассказывай! Пожалуйста!
Девочка, погасила улыбку и молча кивнула в ответ.
Хлопнула дверь со стороны пассажирского сидения. Юрьич стряхнул остатки воспоминаний, поздоровался с подсевшим приятелем и поискал взглядом «изгнанного» гулять пацана. С тоскливым выражением на лице тот сидел на детских качелях, болтая ногами и обдирая носки модных кроссовок.
Юрьич завел двигатель и снова вспомнил сестру. «А ведь она им так и не сказала, – подумал он. – Сколько ж это времени прошло? Отца лет восемь назад схоронили. Мать в прошлом году. Так ведь и не узнали. Кремень у меня сеструха! Надо будет позвонить вечером, узнать, как у них дела, как племянники. Большие уже. Катюхе на днях как раз двенадцать стукнет».
Так думал Юрьич, выезжая на проспект, и где-то на краю его сознания стучала в висок сожалеюще-шкодливая мысль: «Эх, какую бомбочку можно было сделать! А я...»
А вы? Какое у вас было детство?
Автор: Ирина Окунева
