— Всего три дня, пусть три дня побудет, ну такой случай выпал, а Варю не с кем оставить. – Кирилл приехал к матери один, чтобы договориться оставить девочку на время их короткого отпуска. – Мам, ну ты же дома, пусть Варя побудет у тебя, пока мы на лыжах покатаемся.
Ирина Владимировна всегда поощряла, если сыну удавалось выбраться на отдых. Но в этот раз она упрямо поджала губы, молча ставила на стол сыр, печенье, наливала в кружку кофе. Она только что смирилась, что сын женился на женщине с ребенком. Ни разу не женатый, с высшим образованием, успешно продвигавшийся по карьерной лестнице в компании, симпатичный, спортивный, — он вдруг выбрал Викторию с пятилетней дочерью.
Она долго ворчала, выговаривала свое неудовольствие Кириллу, говорила, что, если бы был жив отец, тоже не одобрил бы. Мысленно ругала себя, что упустила момент, ничего не советовала, доверившись сыну. «Досиделся почти до тридцати, а потом схватил первую попавшуюся», — думала она, жалея при этом Кирилла.
И если Вику она все же приняла, то ее дочь Варю никак не могла принять в душе. Девочка не виновата — это она прекрасно понимала, но, когда видела чужого для нее ребенка, замыкалась в себе, сухо шла на контакт. Поэтому Варю видела редко. И вот теперь сын уговаривает оставить девочку на три дня у нее.
— Кирилл, пойми, у меня не было еще внуков, я пока не знаю толком, как себя вести с маленьким ребенком, — начала Ирина издалека.
— Мам, ну не смеши, я же все понимаю, все ты умеешь. Жила бы Викина мама ближе, отвезли бы к ней. А так за тысячу километров отсюда… ну нет больше никого у нее здесь.
— Сынок, это значит мне все три дня не отходить от ребенка. А ты не подумал, что у меня могут быть свои дела. Не успела я выйти на пенсию, как сразу чужую внучку мне норовят подбросить.
— Ладно, мам, как знаешь, я пошел.
— Остановись, не уходи, — Ирина надула губы и с обидой сказала: — Привозите завтра. Если, конечно, она останется со мной.
— Спасибо, мама! Останется, мы уговорим.
Варя несмело вошла в квартиру, попыталась расстегнуть молнию на теплой курточке, Вика помогла ей. – Ирина Владимировна, спасибо, что согласились, — сказала Виктория. – Варя, посмотри, я твои любимые игрушки захватила и книжку со сказками, Ирина Владимировна почитает тебе. – Она посмотрела на хозяйку квартиры: — Правда, Ирина Владимировна, почитаете?
— И почитаю, и поиграю, проходи, Варя.
Но девочка, увидев, что Вика не собирается раздеваться, всхлипнула.
– Доча, мы скоро приедем с дядей Кириллом. Всего три дня и приедем. Подарки тебе привезем. А ты нас жди, хорошо?
Девочка кивнула. И все же расставание было тягостным. Дверь закрылась. Варя смотрела на нее, обняв любимую игрушку – белого мишку.
— А пойдем, посмотрим, что у меня есть, — предложила Ирина, провела девочку в зал, разложила привезенные родителями игрушки. – Играй, а я пойду на кухню обед нам готовить.
— А я? Я с вами.
— Нет, ты занимайся тут играми, мне не надо мешать. – Ирина с досады закусила губу, понимая, что совсем не то говорит девочке. Но ничего поделать с собой не могла и смотрела на Варю как на чужого ребенка, которого навязали ее сыну, а теперь и ей. «Это несправедливо, — думала она, — столько лет ждать, когда сын женится, и получить в ответ на ожидание чужую внучку».
Девочка, время от времени, прибегала на кухню, задавала вопросы, а Ирина сухо отвечала. «Лишь бы не плакала", — подумала она, поэтому старалась отвечать на все вопросы.
Но девочка, чувствуя скрытую отчужденность, уединилась с играми, с книжками, и листала их, бормотала что-то, пытаясь читать.
Ирина старалась настроить себя, даже читала девочке книжку, на другой день вышла на прогулку, и все было хорошо, но постоянно ощущала горечь от того, что это не ее внучка.
— А когда мама и дядя Кирилл приедут? – Несколько раз на дню спрашивала девочка.
— Послезавтра.
— И мы поедем домой?
— Конечно.
— А ты к нам приедешь?
— Я?
Варя смотрела распахнутыми голубыми глазами на нее, взрослую женщину, словно пытаясь заглянуть в душу.
— Не знаю, может и приеду.
— Приезжай, я тебе все игрушки покажу.
К вечеру Ирина более-менее смирилась со своим положением. Только заметила, что разболелась голова, — такое изредка бывает. Оказалось, поднялось давление.
– Ты что, заболела? – спросила Варя.
— Ох, этого мне еще не хватало, — Ирина достала таблетку.
— Ты полежи, — серьезно предложила девочка.
— Лечь, так еще хуже, я уж лучше посижу, — женщина устроилась полулежа на диване.
Варя притихла и старалась не греметь игрушками, и не шелестеть страницами книг. Она насторожилась, поглядывая на хозяйку квартиры. Вдруг раздался звонок, девочка подскочила, тихо сказав: — Мама приехала!»
— Да стой ты, мама завтра приедет, это кто-то пришел, — Ирина медленно встала, пошла открывать.
Если бы она знала, что это соседка с верхнего этажа, не открыла бы, зная, что с ней лучше не связываться. Соседка Алевтина, развязная, нагловатая женщина, частенько принимала гостей, которые шумели, когда было уже далеко за полночь. Ирина и еще соседи не раз выговаривали ей, а потому были для Алевтины врагами.
— А что это вы мне стучали, Ирина Владимировна? – сразу начала Алевтина с «наезда». – Я, между прочим, спала, как младенец, и никого не трогала.
— Так я не стучала, — ответила Ирина мирно и попыталась закрыть дверь, почувствовав, что голова еще больше начала болеть.
— Нет, погодите, а кто же стучал мне? Я никого не трогала, и вы ко мне не лезьте, — Алевтина повысила голос и не могла уже остановиться.
— Я еще раз говорю: я не стучала, было тихо, так что иди к себе, никто тебя не трогает.
Но Алевтина вспомнила недавний скандал с другими соседями и продолжала возмущаться, собрав в кучу все скандалы.
И вдруг Варя, выглядывавшая в прихожую из комнаты, вышла и подошла к порогу, за которым стояла соседка.
– Тише! – Крикнула она. – У тети Иры голова болит.
Обе женщины с удивлением посмотрели на девочку, а она, на полном серьезе, погрозила указательным пальчиком Алевтине: Если будете шуметь, приедет дяденька полицейский и поставит в угол.
Ирина, ошеломленная решительным поведением девочки, сама не ожидая, улыбнулась. – Варя, тетя уже уходит, беги в комнату.
Но девочка взяла Ирину за руку, словно показывая: «не бойся, я с тобой».
Алевтина, замолчав, с удивлением смотрела на Варю: — Ишь, какая пигалица, а уже научили взрослым грубить.
— Ну вот, что, — строго сказала Ира, невзирая на головную боль, — Никакая она тебе не пигалица, никто тебе не стучал, и ты здесь не шуми, не пугай ребенка, — и сразу закрыла дверь.
– Ну, ты чего? Испугалась, что ли? — Спросила Ирина.
— Нет, не испугалась, ты же со мной.
— Конечно с тобой, пойдем, она больше не придет.
Вскоре голова болеть перестала, Ирина еще посидела немного на диване, поджав ноги, потом встала и пошла на кухню. – А давай блинов напечем, скоро родители твои приедут, вот и угостим. Любишь блины?
— Люблю! А ты покажи, как ты их делаешь, я тоже хочу.
— Ладно, давай вместе, — Ирина вдруг почувствовала тепло в душе, настроение поднялось, и она начала рассказывать, как печь блины.
– Подрастешь еще немного, я тебя научу, будешь отличной хозяюшкой. Ирине почему-то было приятно, что эта девочка-несмышленыш бесстрашно заступилась за нее. Хоть и нельзя воспринимать всерьез «угрозы» девочки в адрес соседки, зато налицо была ее искренность.
Они сели в зале на диван, включив телевизор, Ирина вместе с Варей смотрела мультики. Девочка наклонилась, прижавшись к ней, женщина обняла рукой, поправила светлые волосы, рассмотрев в лице ребенка черты ее мамы Виктории. Стало как-то уютно, хорошо, спокойно.
Зазвенел телефон. Это был сын. Они по очереди с Викой беспокоились, все ли в порядке. А Ирина и Варя радостно отвечали, что у них все хорошо и что очень ждут и скучают. Потом долго сидели, обнявшись, и Ирина рассказывала, как живут мишки на севере, А Варя прижимала к себе свою любимую игрушку – белого мишку.
Автор: Татьяна Викторова
