Павлик и Ванечка, хоть и родились в один день и один час, совершенно друг на друга не походили.
Павлик, голубоглазый и белоголовый, безусловно, пошел в отца, он даже характером напоминал Николая Григорьевича, такой же степенный, неторопливый, вдумчивый. А вот Ваня, видно, уродился в родню матери, Елены Витальевны, – шустрый, чернявый, с быстрыми глазами и такой же быстрой речью, он словно пытался перегнать самого себя, а потому, начав что-то рассказывать, обычно проглатывал слова.
Тогда степенный Павлуша снисходительно шлепал брата по спине, словно пытаясь выбить из его худосочной фигуры заблудившееся слово, и говорил также неторопливо и добродушно: «Ну-ну, не спеши, отдышись сначала». И Ванечка послушно сглатывал, набирал воздуху и почти по слогам заканчивал предложение.
Брат за брата
Братья крепко дружили, несмотря на несхожесть характеров. Они словно дополняли друг друга. Павел легко справлялся с задачками по математике, зато Иван виртуозно писал сочинения. Павлуша из всех видов спорта предпочитал шахматы, а Ванечка был лучшим нападающим в школьной футбольной команде. Паша брал на себя всю домашнюю работу (жили Головлевы в частном секторе), полностью освободив от забот мать и отца. Ванюшка был у него на подхвате. Братья стояли друг за друга горой.
Вспоминают, как-то двенадцатилетний Павлик возвращался из магазина с продуктами, и к нему привязалась компания. Подростки были не местные, из соседнего поселка, приехавшие к приятелю. Видимо, приключений не хватило, а тут увалень Паша — легкая добыча! Окружили, стали насмехаться. Откуда ни возьмись, прибежал Ванька: глаза — в пол-лица, губы сжаты.
– А ну, кто тронул моего брата, тот и меня задел! – крикнул яростно.
Пацаны растерялись.
– Ты ж Головлев? Футболист? – спросил один.
– И что? Счас не мячом, ногой как вмажу! – разъярился Ванюшка. – Мало не покажется!
– Ты не кипятись. Пошутили мы…
Разошлись пути-дороги
Отец и мать в мальчишках души не чаяли, хотя старались растить в строгости, глупостям не потакали. Впрочем, ребята были, как говорится, беспроблемные. Есть такие дети, которым, кажется, никакое воспитание не требуется, они словно уже рождаются с определенной культурой и своим сводом правил.
– Повезло Головлевым, –- говорили соседи, никак не способные сладить с собственными отпрысками, – хорошие сыновья. Оно, конечно, понятно: близнецы друг друга поддерживают.
Выросли сыновья и расстались. Павел поступил в технический вуз, решив стать механиком, как отец, а Иван подал документы в литературный институт, уехал в другую область.
Николай Григорьевич и Елена Витальевна, конечно, за Ванечку радовались, но с той самой грустью, которую испытывают отцы и матери, когда дети покидают родимое гнездо. За Павла Головлевы не переживали. Тот учился в институте в соседнем городе и даже отказался от общежития, предпочитая вечера и ночи проводить дома. Павлик вообще был домоседом. Он и невесту себе выбрал за соседним палисадником и, женившись после первого курса института, перевелся на заочное отделение, устроился работать на завод и тут же стал строить дом на запятках родительского участка.
А вот о жизни Вани родители практически ничего не знали. Звонил он редко, писал – еще реже. Вырвавшись из-под влияния не по годам серьезного Павла, Ванечка погрузился в кипучую студенческую жизнь, которая вытеснила все остальное. На каникулы Иван домой тоже не приезжал, только все обещал, объясняя, что «страшно занят»: «Вот получу диплом, тогда и ждите в гости».
Беда
Позвонила подруга Ивана. Срывающимся голосом она сообщила, что Ваня попал в автомобильную аварию. Оказалось, что в автомобиль, в котором ехали Иван и его приятель, врезался грузовик. Приятель, сидевший за рулем, скончался на месте. Ванечка — в реанимации.
– Рок! Это все тот же злой рок! – зарыдала Елена Витальевна.
Головлевы помчались в далекий город. Павел поехал с родителями. И хорошо, что поехал! Мать и отец от горя словно ослепли и оглохли, Павлуша сам разговаривал с главврачом, сам выяснял обстоятельства трагедии, а потом стал добровольной сиделкой при брате.
Молодой организм выдержал, Иван поправился. Спустя годы он признался Павлу, что прежде всего братская поддержка и родительская любовь помогли ему остаться на этом свете.
Так решила судьба
…Как-то под Новый год, спустя лет десять после той страшной автомобильной аварии, которая чуть не лишила Ивана жизни, вся семья Головлевых собралась за праздничным столом в доме Павла. Приехал на праздник и Иван с женой и дочерью. Пока сынишка Павла с двоюродной сестренкой строили во дворе снежную крепость, взрослые вели беседу. За разговором вспомнили и об аварии. Вспомнили неспроста, ведь со своей будущей женой Иван познакомился именно в больнице, где она работала медсестрой в процедурном кабинете. Павел рассказал, что сильно тогда поспорил с главврачом, потому что когда он хотел сдать для Вани кровь, группа крови у Павла и Ивана оказалась разная. Ну не глупость ли? У близнецов! «Вы, голубчик, с братом, видимо, гетерозиготные близнецы, потому и группа крови не совпадает, – сказал пожилой доктор, – так бывает».
И вот тут Елена Витальевна призналась: не родные братья Ваня и Павлик, даже не родственники. Просто в тот день, когда рожала Елена Витальевна, привезли в роддом женщину на девятом месяце беременности – жертву автокатастрофы. Младенца врачи спасли, а мать не смогли. Погибшую роженицу забрали родители и написали отказ от ребенка. Когда это выяснилось, Головлевы усыновили мальчика.
— Извините, мальчики, что скрывали от вас, – даже всплакнула Елена Витальевна. – Когда Ванечка разбился, я уж думала: вот он, злой рок: сначала смерть забрала мать, потом пришла за сыном… Молчали мы с отцом, что вы не родные.
Братья замолчали. А потом переглянулись.
– Ты ошибаешься, мама, – сказал Павел. – Мы братья. Роднее не бывает.
Эту историю мне рассказала знакомая, близкая подруга матери близнецов. Настоящие фамилии и имена героев изменены.
