Утро в деревне всегда начинается рано. С самого рассвета. Весной нужно успеть все посадить, летом полить и прополоть, а осенью собрать урожай. А если еще и полон двор коз, овец или разной птицы, тут уж точно полежать в кровати не получится. Егорка давно привык, что по утрам батя громко топает ногами по избе и разговаривает громовым голосом. И неважно, что вчера кто-то поздно лег или плохо спал.
У каждого в семье есть обязанности, и хочешь-не хочешь, а выполнять их придется. Мальчишке недавно исполнилось семь лет, и отец приставил его пасти овец. Егорка не слишком любил это занятие, мечтая, как в следующем году пойдет в школу и наконец-то будет заниматься чем-то другим, но с батей шутки плохи. Не будешь слушаться или хорошо выполнять поручения, можно и ремнем по заднице схлопотать.
Мать вздыхала, пыталась говорить с мужем, что мальчишка еще маленький и нужно поручать ему задания полегче, но Василий Андреевич был непреклонен. Он вообще отличался крутым нравом и не любил, когда ему перечили. Старшая дочь Анна давно вышла замуж, уехала в город, в родительском доме практически не появлялась, и только иногда звонила матери, но едва услышав голос отца, тут же бросала трубку. Батя сразу начинал ворчать, что воспитали бесполезную девку. Дошло до того, что даже говорить об Анне в доме стало не принято.
Егорка вздохнул, вылез из-под одеяла и поежился. Осень расцветила желтым и красным картинку за окном и принесла холод по утрам. Дом все еще не топили, и вставать на рассвете было зябко. Мальчишка сунул ноги в старые стоптанные тапки без задников и прошлепал на кухню, где уже вовсю суетилась мать. Ольга Васильевна была маленькой и худенькой. Волосы рано побелила седина, руки загрубели от тяжелой работы, а по лицу разбегались сетками многочисленные морщинки. Она редко улыбалась, еще реже смеялась.
Ее губы, постоянно сжатые, превратились в две бескровные тонкие ниточки. И только глаза, все еще синие и почти не потускневшие, говорили о тех чувствах, которые женщина испытывала в тот или иной момент. При виде сына в них появлялось тепло и нежность, а когда она смотрела на мужа – затаенный гнев, боль и отголоски разочарования. Не такой жизни она себе хотела. Но теперь что уж говорить. Столько лет прожили, пятерых детей родили.
Троих унесли болезни, старшая скоро внука подарит. А самый маленький – вот он, кровиночка родная, стоит на холодном полу, маленький, тоненький, как тростиночка. И хочется его обнять и прижать к груди, но в голове отдается голос мужа: «Нечего телячьи нежности разводить, а то не мужик вырастет, а баба сопливая. И будет таким же бесполезным, как Анька».
Егорка посмотрел на мать и отчего-то смутился. Ему всегда было неловко рядом с ней, а почему, он объяснить не мог. Мальчишка взял протянутый бутерброд, на ходу проглотил его и выскочил в стелившийся над полями туман. Свистнул, подзывая Полкана, и направился к загону, в котором уже блеяли овцы.
Полкан, старый овчар, прихромал минут через пять. Это был огромный лохматый пес, проживший всю жизнь в семье Григорьевых. Полкан был и пастухом, и сторожем, и защитником, и нянькой. Ольга Васильевна даже оставляла на пса малыша Егорку, когда он только начинал ползать, зная, что под неусыпным взором собаки ничего не укроется, и можно быть спокойной за сына.
— Ты же мой хороший! – Егорка потрепал большую собачью голову, поцеловал влажный черный нос и провел ручкой по торчащим лохматым ушам. Полкан жмурился от удовольствия, подставляя голову и тело под ласку. Мальчик присел на корточки и прижался всем своим худеньким тельцем к теплому боку пса. Полкан был уже очень стар. Шерсть местами облезла, на теле появились шишки. Он почти ослеп и оглох, но его нюх все еще не утратил остроты.
Пес уже не мог бежать быстро и часто останавливался отдохнуть, пока мальчик гнал стадо на дальнее поле, все еще покрытое остатками сочной травы. Егорка ждал своего верного друга, высматривая его силуэт на горизонте. Так продолжалось уже много дней, но не сегодня. Сегодня мальчик увидел, как отец вывел машину из гаража, подошел к Полкану и пристегнул поводок к старому потрепавшемуся ошейнику.
— Пошел! – рявкнул он на собаку, заставляя пса запрыгнуть на заднее сидение.
— Куда ты его везешь? – робко спросил мальчик, подходя к машине.
— Делом займись! – грубо прикрикнул на сына Василий Андреевич. – А я уж тут как-нибудь сам разберусь.
В дверях появилась мать, вытирая руки о полотенце.
— Я тоже поеду, — заупрямился сын.
— Как хочешь, — неожиданно согласился батя.
Взвизгнув шинами, старая колымага сорвалась с места. Ольга Васильевна вытерла вдруг набежавшие слезы.
Ехали довольно долго, батя не разговаривал, а только хмуро смотрел на дорогу. Полкан спал, и Егорка ласково гладил его, рассеянно поглядывая в окно и раздумывая, куда же они едут. Дорога побежала через густой еловый лес, и машина внезапно остановилась. Отец открыл дверь, вытащил собаку за ошейник и отстегнул поводок. Егорка недоумевающе смотрел, как батя садится в машину и трогается. И только когда автомобиль отъехал уже на довольно большое расстояние от одиноко стоящего на дороге Полкана, мальчик закричал:
— Зачем ты там его оставил?! Он же погибнет!
— А ну, замолкни, молокосос! Он стал бесполезный. Нечего кормить бесполезную тварь.
Егорка хотел выпрыгнуть из машины, но тут же схлопотал болезненную затрещину, и, заливаясь слезами, только смотрел в заднее стекло, как удаляется любимый собачий силуэт. Мальчик уже не увидел, как Полкан сорвался с места и побежал, пытаясь догнать своего хозяина. Как подломились старые лапы, когда сердце преданной собаки не выдержало, и как его тело покатилось с обрыва в крутой овраг. Старая овчарка, всю жизнь прослужившая верой и правдой этой семье, была выброшена как ненужная вещь только потому, что состарилась и стала бесполезной.
Егорка сквозь пелену, окутавшую сознание, слышал, как отец учил его всегда выбрасывать все, что стало бесполезным, а перед внутренним взором мальчика так и стояли непонимающие глаза Полкана и его удаляющийся силуэт.
И побежали годы. Не удержать и не повернуть вспять. Егорка пошел в школу, но все также ему приходилось работать и по хозяйству. В доме появлялись новые собаки и кошки, а те, кто старился, так же отправлялись в лес. Они ведь были уже бесполезны. Душа и сердце Егорки съеживались и черствели, но в них оставались свежими воспоминания о первой собаке. И иногда по ночам мальчик просыпался в слезах от кошмаров, в которых он вновь и вновь видел Полкана и ту боль, которая отразилась в его старых глазах.
Мать умерла, когда юноше исполнилось двадцать. Егор закончил техникум, сходил в армию, а после возвращения со службы женился и перебрался в город. Отец переехал вместе с ним. Деревня постепенно умирала, некогда большие хозяйства приходили в запустение. Люди покидали старые дома и уезжали в город. Остались всего лишь несколько стариков, неторопливо доживающих свой век.
Отец Егора и в летах был еще крепок и силен. Он нашел небольшую работу в строительной компании и продолжал вносить посильную лепту в семейное счастье сына. Егор все чаще ловил себя на том, что становится похожим на Василия Андреевича. Даже слова и выражения в последнее время произносил те же, что и батя, когда он был еще мальчишкой. Давно стерлись воспоминания о Полкане, уступив место мыслям о бизнесе и заботе о семье.
Дела у Егора шли успешно. Он разбогател, купил большой дом и дорогую машину, мог себе позволить возить семью на отдых за границу и приобретать то, что ему хотелось. Он хорошо выучил отцовский урок – избавляться от всего, что стало бесполезным. Поэтому друзьями Егора были только люди, необходимые ему для бизнеса. С первой женой он развелся, как только та начала проявлять недовольство его отношением к ней. Да и возраст сказывался, на ее лице стали появляться морщины. Второй раз выбрал себе в жены девушку модельной внешности, которая была младше на двадцать пять лет. Ему это было нужно для престижа.
И однажды пришел день, когда Василий Андреевич не смог больше работать. Старость никого не обходит стороной. И бывает так, что вместе с ней приходит немочь и слабость. Не только физическая, но и умственная. Врачи диагностировали у отца Егора болезнь Альцгеймера в начальной стадии. Егор молча выслушал лечащего врача, в задумчивости вышел из кабинета и медленно проследовал к машине. Долго сидел и курил, не трогаясь с места, обдумывая слова врача и дальнейшие перспективы. Наконец, выбросил окурок на тротуар и поехал домой, где сложил отцовские вещи в небольшой чемодан.
Вечером того же дня Егор отвез Василия Андреевича в старый деревенский дом, который уже много лет пустовал в почти умершей деревне. Стены покосились, крыша давно была, как решето, ветер гулял по пустым темным комнатам, в которых прошло детство мальчика. Отец тяжело привалился к двери, глядя на отъезжающую машину. Теперь и он стал бесполезным, и сын выбросил его, как ненужный хлам. Он тяжело вздохнул и ушел в дом.
В зеркало заднего вида Егор увидел, как закрылась за отцом входная дверь. И вдруг память ярко высветила мгновение, когда он, заливаясь слезами, смотрел на удалявшийся силуэт любимой собаки, ее печальные глаза, полные отчаяния и тоски. Сердце на миг сжалось от нестерпимой боли, но слишком хорошо был усвоен детский урок – избавляться от того, что стало бесполезным. Егор надавил на газ и скрылся во тьме. Он больше не обернулся.
Автор: Наталья Кадомцева
