«Зачем ты назвала девочку мужским именем? — бушевала бабушка, а молодая мама Катя только улыбалась своей малышке, даже не слушая, что ей говорят. — Ты вообще меня слышишь? Сколько красивых имен — Машенька, Дашенька, Миланочка, Мариночка... А ты? „Валера!“ Фу...»
«Мам, — Катя наконец-то пдняла голову от своей малышки и посмотрела на мать. — У тебя был шанс назвать меня так, как тебе хотелось. Почему ты меня его лишаешь? „Валерия“ — значит, „сильная“. Я хочу, чтобы наша дочка была сильной. Времена тургеневских барышень давно миновали...»
И Катя словно в воду глядела. Лерочке не было и четырех лет, как ее папа решил, что устал от семейной жизни и от своего родительства, поэтому очень быстро ушел в закат и забыл о существовании дочки.
К счастью, его родители были другого мнения. Они внучку обожали, помогали с ее воспитанием и даже сами платили какие-то деньги, лишь бы Катя не подала на их сына в суд. Всё это было подспорьем, но жить все равно было непросто.
А Лерочка с самого раннего детства демонстрировала «мужской» характер. Она никогда не была ласковой и нежной, терпеть не могла, когда ее об_нимают или це_луют — даже любимые бабушка и дедушка, позволяя такие вольности лишь маме. Она была упорной и упрямой, заставить ее сделать что-то против ее воли было практически невозможно, нужны были длительные переговоры.
Лера не слишком любила играть в куклы, смотрела мультики про принцесс только из уважения к маме, зато обожала сама «быть принцессой», для этого требуя новые нарядные платья и туфельки к каждому празднику. А еще она любила, когда мама делала ей красивую прическу и даже была готова терпеть ради этого некоторые неудобства. Лучшим подарком для маленькой модницы была детская косметика и детские духи.
Да, характер у Лерочки был непростым, ладить с ней удавалось далеко не всем, но маму и бабушку со стороны папы она все-таки любила и слушалась. Лет до двенадцати. А потом начался ужас.
Все началось с того, что Лера, хоть и не отличница, но хорошистка, моментально скатилась на тройки и двойки. Начала прогуливать школу и откровенно врать маме о том, что она уже дома, хотя сама гуляла с подружками.
Дальше — больше. Проверяя карманы одежды перед стиркой, Катя увидела записку, в которой ее Лерочка переписывалась с одноклассницей, выясняя, удалось ли той стащить у своей мамы «сиги». А еще через месяц Катю вызвали в школу и сказали, что ее Лера, никого не стесняясь, гуляет по школе в обнимку с мальчиком и целуется с ним на лестнице.
Уговоры и разговоры ни к чему не привели. Подключились дед и бабушка, но и они потерпели неудачу — Лера откровенно смеялась над ними и врала в глаза.
Доведенная до отчаяния, Катя начала таскать Леру по психологам. потом по неврологам, а потом очередь дошла и до психиатра. «Переходный возраст, — разводили все руками. — Терпите...»
Но все становилось хуже и хуже. Лера дерзила, огрызалась и не желала никого слушать. Катя пошла на второй круг, и врачи выписали какие-то таблетки.
Увы. Лечение не помогало. Врачи разводили руками и говорили, что помочь ничем не могут. Да, Лера стала немного тише, уже не скандалила, но словно затаилась. А однажды не пришла ночевать. Что в ту ночь пережили ее мама и бабушка и дедом — не передать словами. На уши были поставлены все службы, а утром Лера вернулась домой и, как ни в чем ни бывало, сказала, что поехала на дачу к подружке, а там плохая связь. Ее родителям она сказала, что ей разрешили...
«А сходи-ка ты в церковь,» — неожиданно предложила Кате старшая коллега, которой она, в отчаянии все рассказала. — "Но... Зачем? Да и я, как-то... не слишком разбираюсь... И не очень верю... Хоть и крещеная... " — «Кать, ну хуже-то не будет! А если вера у тебя не слишком сильная, подумай о том, что почти все батюшки — отличные психологи. вдруг посоветуют что-то?»
Не сказать, что Катя была в восторге от этой идеи. Напротив, она почти выбросила ее из головы. А потом вспомнила — чисто случайно — увидев какую-то рекламу фильма ужасов, что ее бывши, отец Леры, любил прихвастнуть, что он несколько лет был самым настоящим са_танистом. «А вдруг? — вздрогнув подумала Катя. — Вдруг это все оттуда тянется? И правда, надо сходить. Хуже не будет...»
В ближайшее воскресенье она пошла на службу, но во время исповеди подойти к батюшке не решилась, подождала его у выхода. И пожилой священник, внимательно выслушав ее, покачал головой: «Надо бороться за юную душу! — сказал он. — ВАМ надо. Сильнее молитвы матери ничего нет!»
Он рассказал ей, какие молитвы надо читать, какие молебны и сколько раз заказывать. «Но главное — приведите дочку в храм. Она ведь крещеная? Уже хорошо...»
Все, что сказал батюшка, Катя выполнила, хоть и сомневалась в том,ч то это поможет. а вот с тем, чтобы привести Леру в храм, возникли серьезные проблемы. То она проспит, то живот заболит, то, зная о том, что нельзя завтракать, съест бутерброд... Как будто что-то или кто-то таким образом не пускал ее. Но Катя заупрямилась.
Она поставила в комнате дочки икону, прочитала молитвы и обошла всю комнату со свечой — свеча трещала, коптила и все время гасла. И все-таки заставила Леру пойти на службу.
В храме девушке было так плохо, что она чуть не упала в обморок. Ей было жарко, душно, ноги не держали, в ушах шумело, но мама была неумолима. Лера подошла к священнику на исповедь и долго-долго слушала, потому что говорил, в основном, он. В тот же день Лера первый раз причастилась.
...Было бы неправдой сказать, что с того дня все сразу стало замечательно и лучезарно, а Катя и Лера стали глубоко верующими людьми. Не, так, к сожалению, не было. Это был лишь первый крошечный шажок к свету, но он был сделан.
Уже через месяц Лера перестала дерзить и хамить, перестала прогуливать школу, а следующую четверть закончила всего с тремя тройками. Катя никому ничего не говорила, боясь спугнуть счастье. Она просто продолжала молиться за дочь.
Через полгода Лера впервые сама, по собственной инициативе, вымыла посуду и убралась в комнате. Училась она теперь на «четыре» и «пять», с прежними подружками не общалась и записалась в кружок рисования — у нее обнаружился талант.
«Нельзя расслабляться ни в коем случае, — сказал батюшка Кате, когда она пришла рассказать о переменах в их жизни и поблагодарить. — Борьба за душу человека идет всю его жизнь. И ваш долг — помочь своему ребенку.» — «Всю жизнь, — прошептала Катя. — Значит, будем бороться...»
