Настёна спала, надёжно упрятав свой крохотный палец в рот. Она ещё не знала, что её будут звать Анастасией, не знала ничего и о своём незавидном будущем. Она спала в тёплом мамином животе под мерный стук её сердца и была совершенно уверена, что так будет всегда.
Пока однажды мир не перевернулся. Все вокруг всколыхнулось, задвигалось. Стало очень тесно, трудно дышать. Настя извивалась всем телом, чтобы спастись, но испытанию, казалось, нет конца и края. А потом все внезапно изменилось. Стало очень светло, холодно и пусто. Чья-то рука шлепнула по попе и Настя от ужаса и обиды заревела.
— Девочка. Три килограмма шестьсот двадцать граммов.
Настя вдруг почувствовала сладкий, дурманящий запах мамы и затихла, причмокивая губами. Уже знакомый мужской голос спросил:
— ПосмОтрите хоть на дочку?
Ему ответил тихий, но такой знакомый женский:
— Нет. Не нужно, не хочу, унесите её...
Так Настя осталась одна. Она ничего не знала про свою маму — молоденькую и симпатичную Сашу. А про папу и сама Саша не знала — хоть бы имя вспомнить, хоть бы черты лица восстановить... Ночь, шумная толпа, музыка, танцы, алкоголь... Слишком поздно поняла Саша, что беременна. Слишком боялась она вернуться к родителям в покосившуюся избушку в селе. И вот теперь, только отойдя после изматывающих родов, она быстро накинула на плечи кофту и вышла из роддома. А Настя осталась.
В этот же день из другого роддома тоже одна вышла и Оля. Её долгожданная беременность остановилась на сроке 29 недель. На очередном УЗИ врач побледнела и сказала, что сердце не бьется. Кажется, с того самого дня сердце девушки тоже остановилось навсегда...
Когда малышке — ещё безымянной — исполнилось 5 дней, ее перевели в больницу на обследование. Там заботливые медсестрички проверили, что в день её рождения были именины Анастасии, да так и назвали. Настя была очень хорошенькая — большие глаза с опахалом тёмных ресниц, такой же тёмный пушок на макушке, круглые щёчки, губки бантиком. Она быстро стала любимицей в отделении. Медсестры нет-нет, да смахивали слезинки — какое сокровище, и совсем одно. Как же сложится жизнь у отказной крошки?
Одна из медсестёр дольше других стояла возле палаты, где лежала Настя, задумчиво глядя на девочку. В какой-то момент, словно перешагнув невидимый барьер, она порывисто достала телефон и позвонила:
— Оль? Привет, слушай... у нас в отделении девочка лежит, Настя. Ей двух месяцев ещё нет... Отказная. Одна совсем. Подожди, Оль, подожди! Она родилась... — девушка замялась — Родилась она в тот самый день. Я подумала... Оля, ну, дослушай. Ну вдруг это не случайность?? Оля? Оль?..
Девушка озадаченно посмотрела на экран, вздохнула и убрала трубку в карман халата. Подошла к девочке, наклонилась и тихонько сказала:
— Эх, Настя-Настя. Такая была бы у тебя мама мировая!
В это время Оля, уткнувшись лицом в подушку, выла, как раненый зверь. Это был первый раз, когда она наконец смогла заплакать с того самого дня, как умер ее нерожденный сынишка. Слёзы лились непрерывным потоком, подушка, кажется, промокла насквозь. Зато в груди снова чувствовалось биение сердца.
Пройдёт ещё час, и последняя слезинка скатится у Оли по щеке.
Пройдёт ещё день, и она решится поговорить о телефонном звонке с мужем.
Пройдёт ещё месяц, и Оля возьмёт маленькую Настю на руки. И шепотом скажет:
— Досталось нам с тобой, да? Давай вместе выбираться.
Автор: Катя Spottykit
