В одной заброшенной деревеньке, тихо доживала свой век одинокая старушка.
Никого у нее не осталось: ни мужа, ни детей, ни родных.
Лишь две живые души скрашивали ее одиночество: коза да кошка.
Жила старушка скромно, но и не бедствовала.
Хоть и привыкла трудиться смолоду, однако больших денег да богатства не заработала.
Но была у нее одна очень ценная вещица – иконка старинная в серебряном окладе.
И берегла ее старушка, как зеницу ока.
Как-то в конце лета под вечер заглянули в ту деревеньку два бандита залетных: главный и наглый.
Какими уж ветрами нелегкими занесла их судьбинушка тяжкая в те места глухие – неведомо.
Остановили они свою машину большую да черную и давай по пустым избам шарить.
Ищут, стало быть, что бывшие хозяева вывести не успели.
Вдруг видят – сидит на завалинке старушка – божий одуванчик.
Подходит к ней главный бандит и спрашивает:
– Эй, бабка!.. А ну, признавайся! Есть у тебя в доме… что ценное: антиквариат там… или иконы старинные?
– Здравствуйте, милые детушки! – ласково начала разговор старушка и даже чуть головой склонилась. – Да чего ж у меня может быть-то такого ценного? Ну, разве что… иконка живет со мной сызмальства семейная в серебряном окладе – Матерь Божья – Пресвятая Богородица.
– Иконка?! Да еще в серебряном окладе? Это хорошо, – удивленно приподнял брови наглый. – А деньги? И деньги, поди, на черный день припрятаны?
– И денежки есть, но немного совсем, – отвечает ему старушка. – Только на похороны.
– Ох, и смешная ж ты, бабка, – опять говорит наглый бандит и кривится улыбкой. – Это уж не тебе решать: много или мало. Все отдай по-хорошему, и мы уйдем спокойно – не возьмем греха на душу. Тебе-то ведь эти деньги все равно без надобности. Даже на похороны не пригодятся. Помрешь тихо в своей кроватке. Тебя в пустой деревне и хоронить-то некому будет.
– Вижу, ребятки вы лихие, – каким-то металлическим скрипучим голосом проговорила старушка, а сама подслеповатыми глазами на бандита щурится. – Должно, нагрешили многовато… Так и быть, пройдите ко мне в горницу. Иконка там в правом верхнем углу стоит – вас дожидается. Помолитесь от всей души… или, что там у вас еще от нее осталось. Поклонитесь Божьей Матери. Прощенья великого у нее просите… Боженька – он всех прощает.
– А нам, бабка, нет нужды, прошения у кого-то просить, – говорит главный. – Не мы такие – жизнь заставила.
– Ой, ошибайтесь, господа хорошие. Всем положено прощения просить… особенно перед смертью.
– Чего?! Это перед какой такой смертью? Да ты что, старая, никак, пугать нас вздумала? – хохотнув, спрашивает главный бандит и неспешно закуривает.
– Господь с тобой, родимый. Кто ж вас пугать-то станет? Вон вы какие – молодые да здоровые. Вам бы еще жить да жить надобно. Только не ведайте вы, что творите. Потому-то и дела ваши неправедные вас самих совсем скоро в могилку упокоят.
Примолк ненадолго бандит, дым сигаретный уголком губ выпускает.
Задумался...
– Ох, и борзая ты бабуся. Явно на грубость нарываешься. Кто ж нас в могилку-то упокоит? Тут и народу-то нет никого.
– А вот и ошибаешься. Деревня-то у нас не пустая. В ней еще полно народу осталось.
– Да, где ж они все?
– На собрании.
– Что за собрание?
– Наше деревенское.
– И где проходит?
– В одном скрытом от глаз месте.
– В каком еще месте?
– А в таком, где всё наше самое дорогое в земельку родимую прикопано.
Подошел второй бандит – тот, который наглый.
К разговору прислушивается.
– Слышь, Вован, – обратился главный бандит к своему напарнику. – Загляни-ка в избушку, икону забери серебряную… и так – поскреби там по сусекам. Может, еще что-нибудь наскребешь. А мы сходим с бабулькой в ее сокровенное местечко. Самому интересно стало, чего там у вас прикопано? Ну, вставай старая, показывай, где тут остатки вашего народонаселения прячутся, хоронятся, если не врешь?
– А пойдем, покажу, коль есть нужда, – как бы нехотя ответила старушка, привстав с завалинки.
Один бандит по-хозяйски со знанием дела вошел в дом, а другой неспешно двинулся за суетливо семенящей впереди него старушкой.
Шли они недолго, пока не вышли за околицу.
Сквозь редкие тучи выглянуло, садящееся за лесистые холмы, солнышко.
Косыми лучами осветило оно заросший погост на невысоком косогоре.
– Вот оно… мое секретное место, – с важностью проговорила старушка и, словно осеняя святую землю, развела в стороны ручки сухонькие.
– Ты, куда меня привела? – удивленно вытаращился главный бандит. – Это ж кладбище!
– Так ты ж сам просил привести туда, где все наши хоронятся, – невозмутимо ответила старушка.
– Да ты, ведьма старая, никак, шутки шутить вздумала, – обозлился главный бандит. – Ты же сказала, что там что-то ценное прикопано?
– Все верно. А я от своих слов и не отказываюсь. Только я говорила не ценное, а дорогое. Вот тут вся моя дорогая родня и схоронена. Вон отец с матушкой дружно лежат. А рядом сестрица и братья мои единокровные.
Бандит аж зарычал от злости:
– Хватит болтать, старая, и голову мне кружить. А ну, показывай, где чего ценного у тебя тут прикопано или ляжешь сейчас рядом со своими родственничками, – в сердцах выкрикнул бандит и замахнулся.
– Ой, не бей ты меня, мил человек. Меня и муж-то мой сроду пальцем не трогал. Немец только в войну измывался, проклятый. Ты ж не немец. А кое-что ценное я тебе, так и быть, укажу, – проговорила старушка и быстро пошла в сторону ближайших могильных холмиков.
Бандит за ней.
Совсем близко она подходить не стала.
Остановилась метрах в десяти от погоста, вытянула руку, пальцем показывает и говорит:
– Вон смотри, видишь, у могилки матушки моей камень большой привален. А под ним дырка. Загляни туда или руку просунь. Там все драгоценности наши фамильные припрятаны.
– То-то же, – самодовольно ухмыльнулся бандит и живо направился к указанному месту.
Опустился он на одно колено, склонился ниже к земле и приблизился лицом к странной дырке под камнем, которая была явно искусственного происхождения.
– Ну, видишь чего? – спрашивает его старушка.
– Ничего не вижу.
– А ты внимательней присмотрись. Чуть подальше сбоку шкатулочка маленькая, блестящая такая, вся в камушках драгоценных. Там она, там. Нагнись пониже – увидишь.
– Да, куда уж ниже, мать твою?.. – недовольно выругался бандит и припал щекой почти к самой земле.
– Гляди лучше. Чужие взять ее не могли. Про этот тайник кроме меня никто не знает.
Солнышко еще больше выглянуло из-за тучи.
– Ух, ты, правда, чего-то блеснуло, – радостно воскликнул бандит и хотел уже сунуть в дыру руку.
Вдруг из норы, сверкнув яркой молнией, выскочила маленькая черная смерть с глазками и широко раскрытой зубастой пастью.
Острые зубы, как иглы глубоко вонзились в мясистую переносицу бандита, а тело змеи, словно бы намертво прилепилось к его искаженному болью лицу.
– А-а-а… – не своим голосом завопил тот. – Что ж ты наделала, гадина старая?
В истерике катаясь между могил, он изо всех сил пытался сбросить с себя змею.
Через какое-то время, это ему удалось, но яд уже начал оказывать на него свое убийственное действие.
Пошатываясь, он кое-как поднялся на ноги и выхватил из-за пазухи пистолет.
– Где ты, ведьма, мразь, тварь?.. – кричал обезумевший бандит. – Покажись. Я тебя пристрелю.
Но бабушки к тому времени и след простыл.
Он бросился бежать за ней обратно к ее избушке…
Однако очень быстро начал терять зрение. Потом, ударившись головой о столб, потерял пистолет и сознание.
Больше он уже не очнулся.
А наша старушка уже поспешала на выручку второму бандиту.
Ну, как на выручку?..
Скорее, чтоб облегчить его нечеловеческие страдания, дабы и тот долго не мучился.
Подходит она к своей избушке, а оттуда крики, стоны, стрельба…
Дождалась старушка, когда у бандита патроны закончатся, и осторожно вошла.
Сначала во двор, а потом ближе к страдальцу подбираться стала.
Сидит бандит в амбаре с окровавленной ногой. Только-только он ее из медвежьего капкана вытащил. Встать пытается, последними словами ругается и хозяйку вспоминает.
А старушка ему не показывается и говорит из-за угла:
– Как же тебя, родненький, так угораздило? Я ж капканчик-то на мишку косолапого ставила. Повадился, такой-сякой, ходить да безобразничать.
– Ах, ты ж, проклятая старуха. А ну, зови сюда дружбана моего. Пускай поможет.
– А нету его, – отвечает старушка. – Его на собрании остаться попросили. Он и согласился.
– Что ты несешь, карга старая? – задыхаясь от боли, кричит наглый бандит. – Какое еще собрание? Куда ты его увела?
– Я правду говорю. Хорошее место он там себе выбрал и тебя зовет. Иди скоренько на мой голос. Я прямиком тебя к нему и выведу.
Поднялся кое-как бандит и поковылял следом за старушкой на израненной ноге.
Так она его потихоньку в болото и завела.
Перед тем, как вдохнуть последний раз живительного воздуха, спросил бандит у старушки:
– Кто ж ты такая?
И медленно сомкнулась зеленая ряска над его буйной головой.
Старушка глянула с грустью на лопающиеся пузырьки на поверхности водной глади и тихо промолвила:
– Да никто. Партизанила я когда-то в этих местах по молодости.
Но кроме самой старушки, этих слов уже никто не услышал.
Автор: А. Бороздин
