Мои мама с бабушкой, сгорая от стыда, тянули по снегу санки-плетёнки с моим горластым старшим братом. Они ехали из бани. А, как известно, рядом с баней почти всегда продают пиво. Чадо услышало разговор мужчин и ассоциировало желание пить со словом «пиво». Из санок несся детский вопль:
— Пива хочу, дайте пива! ПИИИВА!
Ох уж эти детские ассоциации! Умиляют, улыбают, смешат, ставят в тупик. Вот и я встала в такой тупик, когда услышала от маленькой ещё дочки:
— Мам, включи мне песню про доктора!
— Про какого доктора? Не знаю такой песни.
— Ну эту: «Кондоктор не спешит, кондоктор понимает, что с девушкой я прощаюсь навсегда.»
Песни дети слышат относительно своего жизненного восприятия:
— Ты мне должен за газ, ты мне должен за свет, — поет сын знакомой.
При чем тут коммунальные платежи? Ведь в песне поется: «Ты мне должен закат, ты мне должен рассвет».
И, в общем-то, они правы, наши дети:
— Эля, а кто в садике главный? Воспитательница?
— Нет. Тетя Оля. Она нам еду носит.
Мальчик учиться читать, в кафе читает меню:
— Я хочу пиццу с конченым лосем!
Глаза официанта заслезились...
И так всю жизнь. Нитью сквозь нас проходят добрые, наивные и смешные детские речевые обороты и выводы.
Я два года работала воспитателем в детсаду на базе ветеринарного университета. Чего только не наслушалась от детей:
Девочка 5-ти лет, дочка мамы-ветеринара учит подружку:
— Встань с холодного, придатки застудишь — приплода не дождешься!
Или, вот:
— Ты что плачешь, Костя? Ты же мальчик, ты же мужчином станешь — производителем!
Дети, они такие, их не обманешь, как не пытайся:
Папа показывает дочери старый фокус с отрыванием большого пальца.
— Смотри внимательно: хоп, пальца нет. Хоп, палец снова на месте. Ну смотри еще раз: хоп!
— Стоп. А теперь дай его мне.
Или так:
— Что-то ты в нос разговариваешь? — переживаю в разговоре с внучкой.
— Нет, я в рот разговариваю. Ты сама попробуй: закрой вот рот и говори только в нос. Это же невозможно!
Их мир интереснее нашего:
Утром мама с сынишкой в кровати, и он начал тыкать пальчиком маме в глаз.
— Хватит! Зачем ты это делаешь?
— Мама, я хочу, чтобы ты стала пиратом!
Было б так здорово!
Как-то слышала рассказ, как мальчик- школьник продолжительное время врал маме, что ему нравится девочка. Та покупала ему для нее шоколадки. А он отдавал их бомжу, самому грязному, которого нашел. За это бомж провожал его до школы. И мальчик всем врал, что он живёт с бомжами. Одноклассники умирали от зависти. Это ж так романтично! Но это было давно.
А сейчас мир становится все добрее и добрее:
Дочка коллеги играла со свинкой, укладывала ее спать, кормила и приговаривала:
— Расти расти. Будешь большая — сварим из тебя борщ.
И еще:
— Мам, а зачем ты рыбу мучаешь?
— В смысле?
— Ну, вон ты ее всю измучила и жаришь...
( я валяла куски рыбы в муке)
Спрашиваю внучку подруги:
— Катюш, ты в школу хочешь ходить?
— Конечно?
— А почему?
— Ну, после школы же замуж будет уже можно...
А вы об этом думали?
А мы — преподаватели школы искусств. И без юмора тут никак. Каждый из нас может рассказать веселые истории.
Вот, например, техзачет у музыкантов был в декабре, председатель комиссии всем детям говорит: «Спасибо, позови следующего». И тут ответ от мальчика с гитарой:
— Поверьте, он ещё хуже.
И меня в танцклассе дети улыбают ответами. Мое состояние, когда я отвернувшись, сдерживаю смех, дабы не расслабить дисциплину своим нерабочим состоянием, бывает практически ежедневно. Особенно с первоклашками.
И вот они приходят.
— Что ты любишь больше всего? — спрашивает мама мою будущую ученицу.
— Танцевать, — отвечает та.
— Тогда запишемся на занятия танцами?
— То есть тебе не нравится, как я танцую?
Начинаем обучение:
— Посмотрим, что за дети к нам пришли, — встречаю малышей.
— Мы хорошие, плешастые.
— Какие?
— Ну, плешастые — хорошо пляшем.
Или вот ещё:
— У нас в танцклассе одно ОБЩЕЕ дело, — говорю я.
— У нас в танцклассе дело одно — ВСЕХНЕЕ! — серьезно и нравоучительно повторяет на следующий день мои слова первоклассница.
Мы и в гендерном воспитании преуспели:
Девочки рассуждают:
— Нам всем придется жениться хоть на ком-нибудь. Жаль, конечно. Мальчишки ведь не такие уж и плохие.
Мальчишки рассуждают:
— Свадьба — это когда берешь себе девочку и не хочешь возвращать ее родителям, потому что она уже тебе еду варит.
Мальчик 7-ми лет отказывается подать руку девочке для танца. А она ему:
— Вот зачем мы, женщины, рожаем таких как ты?
Мальчишки подрались в классе. Еле разодрала, говорю:
— Миритесь!
— Да Вы что! Мы не ссорились. Дрались просто.
А ещё мы общаемся и вне класса. Дети рассказывают как у них дома дела:
— Мама у меня давно уже живёт, а папа ещё дольше. Про бабушку лучше не спрашивайте: я даже ещё и не думала рождаться, а она уже жила себе преспокойненько...
Или вот случай моего общения с ученицами:
— Вы почему в эту сторону чай мешаете?
— Я всегда так мешаю.
— Ничего себе! Вам вкуснее что ли так?
А ещё они знают все намного лучше нас.
На ёлке ведущая предлагает:
— Ребята, давайте крикнем: «Ёлочка, зажгись!»
Мальчик спокойно так.
— Не проще в розетку вставить? Вроде вы взрослая, а не знаете.
Они оценивают и меня. Их комплименты самые правдивые в мире:
— Вы красивая! Но может это нам только кажется? Потому что вы же наш любимый преподаватель.
Или вот юная моя коллега-хореограф недавно услышала:
— А сколько Вам лет?
— Двадцать два.
— А почему у Вас детей нет?
— Ещё не успела.
— Ну вот! На танцы-то у Вас времени хватило! Почитайте-ка басню про стрекозу.
Весело и со старшими группами:
— Мы бежим не по кругу, а по вытянутому овалу, — руковожу танцем я.
— В общем бежим «огурцом», — предлагают дети.
С тех пор бегаем «огурцом»)
В молдавском танце, где сильная доля начинается словом «РА», и мы вновь и вновь отрабатываем этот момент, уже привычно начинаем «сРА» и дружно улыбаемся.
Перед контрольным выступлением, когда ещё и ещё раз напоминаю про улыбки, дети как-то ответили:
— Ой, да мы улыбаемся! Улыбаемся так, что зубы у нас сохнут!
Ну как тут не восхититься таким вот детским лингвистическим находкам!
И вам желаю того же! Улыбайтесь так, чтоб зубы сохли! Смех продлевает жизнь!
Автор: Рассеянный хореограф
