Невеста сына с первой минуты знакомства у Семена вызывала раздражение, которое со временем лишь накапливалось.
Сына своего – Ромку, Семен Сергеевич воспитывал сам. Маленькая ссадина на виске, нелепая случайность в виде небольшого камешка из-под колеса проезжающей машины. И не стало Ниночки, с которой он мечтал растить трех детей, а затем и внуков. За что так наказала судьба Семена, почему остался один? Сын тогда вроде был не в счет.
Молодой вдовец не понимал, злился на весь белый свет, он вообще не понимал, зачем этот свет существует, когда не стало его Нины. Какое право имеют соседки улыбаться, здороваясь с ним. Чем они лучше Нины? Почему они остались, а она ушла, не успев даже испугаться.
Ромке было всего три года, и Семен совсем не знал, что с ним делать. Он был неплохим отцом, ну там поиграть, сделать козу. А вот какого размера покупать колготки? Где узнать про очередь на садик, в которую сына записала жена?
Сердце так и не оттаяло, даже с годами. Слыл нелюдимым. Ромку особо не баловал, держался как с равным. Сдержанная дружба двух мужиков. Ромка рос крепким, ладным парнем. По-своему они даже были счастливы. У каждого было свое личное пространство, позволяющее каждому быть одиноко-свободными.
Пока Ромка не надумал жениться. Никогда не отличавшийся легкомыслием, он сумел удивить Семена. Привел в дом сопл*ху и представил, как невесту.
— Батя, знакомься – это Татка, мы подали заявление.
Семен, конечно, был готов к тому, что рано или поздно сын женится. Приведет в их холостяцкую квартиру хозяйку. Да и пора – инженер дипломированный, с красными корочками Политех закончил. И места всем хватит – квартира у них просторная. За годы без Нины, без отношений, сумел Семен денег заработать и на квартиру, и на ремонт хороший.
Но вот только пару сыну представлял совсем иную. А эта, с кличкой вместо имени, совсем ребенок, глупенькая даже на вид. Волосы розовые, Еще эти татуировки…Так что, не сошлись они с первой минуты. К тому же казалось, что не хозяйку в дом привел Ромка, а несмышленого ребенка, который не знает как подойти к плите, зачем мыть окна. В какой бы части квартиры не появилась Татка, там сразу возникал беспорядок.
С деньгами обращаться не умела совсем. Будь ее воля, они бы завтракали кофе, а ужинали пиццей. Заказной. А у них с Ромкой давно сложился свой уклад жизни, с выверенным распорядком, с обязательной кашей по утрам. Каждой вещи в доме было свое место. И границы, границы позволяющие быть наедине с самим собой.
Татка рушила все привычное. Как тайфун, как нашествие орды, она сметала их привычный быт. А Ромка словно и не замечал ничего. Влюбленными глазами смотрел на свою молодую жену, напоминая Семену картинку из детства – несмышленый телок на первом весеннем солнышке.
Да и Татка ничего плохого не замечала. Семен уже и домой возвращаться не хотел, чтобы не ссориться с сыном из-за невестки. В себе недовольство он держать не мог, а Татке его замечания, как об стенку горох. Нашла на антресолях старые шахматы и изводила Семена просьбами научить играть. Как муха надоедливая, глупая и шумная.
Заявление детей, что скоро ему предстоит стать дедушкой, его совсем не обрадовало. Ребенок, он порядок любит, вокруг него должно быть чисто, сытно, уютно. Ну какая из Татки мать, если она и жена никакая, и хозяйка хре*овая? Так что всемирного братания и ликования в семье не наблюдалось, тем более, что на Татку напал дикий токсикоз, и ей стало совсем не до хозяйства и не до недовольств свекра.
Семен вызвал на серьезный разговор сына.
— Ромка, вы не поторопились с ребенком? Твоя жена сама еще несмышленыш. Куда ей ребенка? Придется и учебу бросать – не потянет с ребенком.
— Пап, он нас не спросил, сам захотел в этот мир. Я вижу, что мы тебе в тягость, поэтому мы, наверное, к рождению ребенка переедем в Таткину комнату. Пока там квартиранты до конца года. Съедут, я ремонт успею сделать и переедем. Потерпи. А учеба? Ну после декрета доучится.
— В этот коммунальный клоповник? Вы из него никогда не вылезете с ее способностью тратить деньги! Я же вижу, как она их профукивает за пару недель, а потом ты за подработки хватаешься, чтобы на ее хотелки хватило!
— Ну, везде люди живут, и не такой уж клоповник. Гостинка. Спасибо, хоть это Татке осталось после дележа родительского наследства. А «хотелки»…, понимаешь, пап, у нее впервые появилась возможность свои «хотелки» иметь. Ты же знаешь, она с 11 лет в детдоме росла. Кто ее еще побалует, как ни я? Повзрослеет.
Слова не мальчика, а мужа, они немного успокоили Семена. Подумав, он решил, что время еще есть, поможет он им с квартирой. Пока потерпит это неудобное соседство, а там добавит денег, продадут комнату и пусть живут своей жизнью в своей квартирке. А он останется в своем привычном мире, где есть место лишь воспоминаниям. Так им и сказал – рассматривайте варианты – помогу.
Когда мир накрыла волна неведомой ранее зара*зы, никто не думал, что она коснется и его. Но вот Семена и Ромку она накрыла одновременно. Успели отделить Татку в отдельную комнату и залегли в полубессознательном состоянии оба. Градусник дымился, врач не шел третьи сутки.
Татка, наплевав на запреты, выхаживала своих мужиков как умела. Насильно по очереди заставляла пить какие-то ягодные и травяные отвары, куриный бульончик, пыталась сбить несбиваемую температуру. Звонила по горячим линиям, плакала по ночам в подушку. На четвертые сутки приехала «Скорая». Врачи поругали Татку за контакт с больными, удивились, что она оказалась самая крепкая в их семье и сказали, что все она делала правильно, кризис почти миновал.
К моменту, когда пошатывающиеся Семен и Рома смогли самостоятельно выходить на кухню, токсикоз у Татки прошел. Вернее она не заметила, когда ее перестала мучить тошнота, слабость. Некогда было думать эти дни о себе. Она стала главной в семье, когда муж и свекор свались. И словно повзрослела эта девочка в глазах Семена.
Дальше, как и планировали, подобрали вариант с квартирой. Небольшая, зато отдельная и с удобным расположением. Пока там шел ремонт. Татка старалась успеть сдать все курсовые, чтобы спокойно уйти в академ. Встречала мужчин уже не пиццей, а настоящим ужином, открыв в себе любовь к приготовлению простых, но по-домашнему вкусных блюд.
— И почему она мне казалась глупенькой? Башковитая девчонка, вот как в шахматы меня разделала! Жаль будет расставаться. Привык. Даже татушки кажутся милыми. Как они там одни будут?
Чем ближе был переезд ребят в свою квартиру, тем все чаще мрачнел Семен. Уедут, и будет ли в их жизни место Семену после рождения ребенка? А что он будет делать один в этой жизни? Впервые одиночество потеряло привлекательность.
Ближе к родам Татка подурнела, по лицу пошли пигментные пятна, большой живот с трудом помещался в просторном сарафане, от розовых волос остались лишь сухие кончики, и она захандрила. Призналась Семену, что боится — как бы Ромка ее не разлюбил.
-Ниче, доча, не разлюбит, по себе помню – я и не замечал у своей Нины никаких пятен, а живот? Родишь и не будет живота. И пятна пройдут. В парикмахерскую свою сгоняешь, и хоть в Мальвину перекрашивайся. А пока потерпи.
— Скажете тоже, «в парикмахерскую»…, куда я с ребенком?
— А вы не переезжайте, и я всегда буду на подхвате. Места хватает, мы даже можем из кабинета отдельную детскую сделать. А квартиру сдавать будете.
Сам даже не понял, как высказал давно созревшее решение. Он больше не хотел быть один. Он, как и Татка, многое переосмыслил за последнее время.
— Ну, все, Ниночка, нагулялись. Пора домой. Надеюсь, наша мама успела подремать немного, завтра у нее экзамен. А у деда сегодня еще свидание.
Внучка доверчиво потянула руки к деду, улыбаясь улыбкой Нины. Особенной такой, когда улыбка не только на губах, но и в прищуре серых глаз, в особой мимике. Эта улыбка растопила уже давно сердце нашего моложавого дедушки. Нет более общительного мужчины в сквере возле нашего микрорайона. За его холостяцкое сердце уже нешуточная борьба идет среди свободных местных невест.
Автор: Татьяна Бро
