«Сына больше нет.» От этой мысли Аня пряталась во сне. Могла бы, не просыпалась вовсе. А когда приходила в себя, накрывала боль. Давила, душила, рвала внутренности.
Сына больше нет. Горе было таким огромным, что просто не помещалось в маленькой хрупкой Анне, выплескивалось наружу, заслоняя всё и вся.
Сын, Витя, улыбался ей с детских фотографий на стене, его руками были сделаны полки на кухне. Диски до сих пор в беспорядке лежали в комнате, которую она, Анна, с лёгкой иронией называла «сынарник».
Вещи в шкафу. Подойти, прижать к лицу, вдохнуть родной запах. Запах своего ребенка. Он ещё был ощутим воздухе.
Он был. А Вити уже не было.
Аня сначала не поняла. Неужели «груз 200» — это про её мальчика? Высокого, смешливого, немного безалаберно, но такого доброго? Как можно сказать" груз" про ЖИВОГО человека?
Его больше нет. «Горячая точка». Сколько дыр в материнских душах выжгли такие вот точки? Не сосчитать.
Помнила вечер перед расставанием. Зачем- то включили телек. Шёл « В бой идут одни старики». Витя любил этот фильм:
— Мам, всё будет норм. Вернусь, куда денусь. Будем жить, мам!
— Как в кино, Витенька?
— Ага.
Кинулась, обняла, прижалась.
Не пустить. Вцепиться намертво. Удержать.
Но нельзя. Он солдат. Он мужчина. Сам выбрал свою дорогу. И пройдет до конца.
Кто ж знал, что она будет такой короткой?
«Будем жить!» Как ей, Анне, жить? Для чего, скажите, а,?
Похороны помнила плохо. Упала в обморок. Успела обрадоваться, что мама не дожила. Витя был светом в окошке для бабушки.
Приходили подруги. Приносили какую- то еду, просили поесть. Ковыряла вилкой в пластиковых контейнерах. Тут же неслась в туалет. Рвало. Подруги вздыхали, пробовали утешать и замолкали на полуслове. Сами матери. Как тут утешить? Что- то кощунственное было в этих попытках, словах. Самом намерении. Такую боль не унять. Так зачем пытаться?
Телефонный звонок. Аня поморщилась. Зачем? Кто звонит? Не нужно ей никого:
— Анна Дмитриевна, это Даша.
— Какая Даша?
— Витина подруга. — Голос звучал испуганно. — Вы что, меня не помните?
Господи, Даша. Забавная пышечка, милая, славная. Не хочется Ни видеть, ни слышать. Что ей надо?
— Мне очень нужно с вами встретиться.
Ох, лихо. Зачем? Тоже утешать?
— Приезжай. Адрес же знаешь.
Через час мир для Анны перевернулся. Во второй раз. Она сидела и смотрела на русоволосую пышненькую девушку и улыбалась. Впервые за несколько месяцев:
— Когда?
— В феврале. Я мальчика хочу. Чтобы на Витю был похож.
Даша судорожно вздохнула и заплакала. Тяжело, горько. Как сама Анна недавно.
— Тебе нельзя. Ну же, моя девочка, ну же , маленькая моя , ну же...
Боль не ушла. Стала просто терпимой. Не отпустила , но убрала когти.
А когда в феврале Даша робко протянула ей свёрток с сердито вопящим внуком, Аня смогла прошептать:
«Будем жить!»
Автор: Кристина Петрова
