— Майя, ты в почтовый ящик заглядывала? Тебе пришло какое-то письмо, кажется, даже из судебных инстанций, — сказал Саша с удивлением разглядывая конверт.
Майя достала письмо, прочитала и расхохоталась, — Любимая мамочка подала на взыскание с меня алиментов.
— Ты же говорила, что ты круглая сирота, твои родители -геологи погибли в горах, воспитывала тебя троюродная тётушка — старая дева. Я ничего не понимаю, у тебя есть живая мать? — удивился Саша.
— По всей вероятности есть, раз она вдруг вспомнила обо мне, — ответила Майя.
— Давай ужинать, и да, достань-ка коньячка, я тебе расскажу, как всё было. Разговор будет долгий. —
Саша полагал, что знает всё о Майе. Они жили вместе уже год, а оказалось, что нет.
— Ну что же, расскажу подробности своей жизни, если тебя что-то не устроит в моей биографии — на выход! Держать не буду, тем более, в ЗАГС мы не ходили, так что вольному -воля!
...Наша многодетная семья жила в небольшом посёлке. Я была самой старшей. После меня ещё три брата. Сколько себя помню, моей святой обязанностью было следить за ними, менять им сначала пелёнки, по мере взросления — ползунки и колготки. Всё это надо было перестирать.
Памперсы у нас были роскошью, ими пользовались только для похода в поликлинику.
Мать ни с одним ребятёнком долго не сидела, выходила на работу. Работала на пекарне. За детьми приглядывала бабушка, мать моего отца. Она была уже старенькая, передвигалась еле-еле, поэтому доставалось и мне.
Отец домой приходил поесть, да поспать. Он или работал, или околачивался с друзьями в гараже, там же в гараже и пивко, и чего покрепче. Я даже голоса его не могу вспомнить.
Мне было 11 лет, братишкам 6 лет, 4 года, и самому маленькому 2 годика. Я до сих пор ненавижу стирку, от одного запаха мокрого белья мне становится плохо. Стиральной машинки у нас не было. Корзина с бельём наполнялась стремительно. От постоянной стирки и дешёвого порошка у меня опухали и трескались руки. Попросила мать купить резиновые перчатки.
— Не барыня, привыкнешь! — был её ответ.
Перчатки мне подарила соседка. Увидела мои руки, когда я развешивала бельё летом на улице. Добрая такая женщина была. Она же дала таблетки от аллергии.
Я училась на одни пятёрки. Не знаю, как мне удавалось готовиться к урокам? Дома крик, шум, дети носятся, как угорелые, но как-то удавалось.
Мать меня постоянно прессовала. Я не помню, чтобы она меня когда-нибудь обняла или ласково назвала доченькой... не было такого. Каждый день она давала мне задания и уходила, и не дай бог, если я что-то забывала или не успевала сделать! Получала по полной, я до сих пор не могу понять, как можно было единственную, в общем-то, послушную и покладистую дочь называть такими словами?
У меня была очень хорошая и добрая классная руководительница, звали её Елена Ивановна. Она у нас преподавала английский. Я старалась как можно дольше задержаться в школе. Она это заметила и охотно занималась со мной дополнительно. Английский я знала лучше всех.
— У тебя очень хорошие способности к языку, ты обязательно должна учиться дальше, — говорила она мне перед окончанием школы.
Какое там учиться! Мать сразу пресекла мои благие намерения.
— Я без институтов прожила, и ты обойдёшься! Я уже договорилась в магазине, возьмут тебя ученицей на два месяца, а потом сразу на полную ставку. Деньги семье нужны, — безапелляционно заявила она.
Елена Ивановна пришла к нам, убеждала мать. Бесполезно. Да, она и сама посмотрела на наш бедлам и поняла тщетность своих усилий.
Елена Ивановна стала моей доброй феей.
Она позвонила своей сестре в Иркутск, дала денег на дорогу,
— Надо поступать без промедления. Язык без постоянных занятий быстро забывается. Сестра живёт одна. Она преподаёт в инязе. Она поможет. —
У матери была истерика. Она спрятала мой паспорт, но младший братишка видел куда и показал мне.
Я уехала. Мать сказала, чтобы я забыла о семье, дочери у неё больше нет. Отец, как всегда был где-то в стороне. Бабушки уже не стало.
Я приехала к Анне Ивановне. Анна Ивановна была старой девой. Она очень хорошо ко мне относилась, гораздо лучше матери. Я до сих пор приезжаю к ней, помогаю. Она уже старенькая.
У неё я жила первые два года. Училась, училась, и училась. Стыдно было подвести свою учительницу. Вечерами мыла полы в подъездах своего же дома.
После института, который закончила с красным дипломом работаю в техникуме преподавателем. Много и успешно занималась репетиторством. Купила квартиру в ипотеку.
Домой ездила всего один раз, когда хоронили отца. Отношения с матерью наладить не удалось. Она меня даже ночевать не оставила. Её не интересовали мои успехи. Её возмущало только то, что я не помогаю семье деньгами.
Где-то через год не стало самого младшего брата, погиб от передозы. Старшие пьют, то ли работают, то ли нет — непонятно. Живут с матерью. Вот их-то она и кормит на свою пенсию. Видимо, не хватает.
Про родителей геологов наврала спонтанно, когда знакомилась с твоими. У тебя такая правильная образцово-показательная семья, и что я им рассказала бы о себе? — закончила свою исповедь Майя.
— Бедная, ты моя бедная! Я всегда восхищался, какая ты гордая, сильная! И подумать не мог, что у тебя жизнь была такой непростой. Ну вот, теперь я знаю о тебе, надеюсь, всё. И пора нам идти в ЗАГС. Я делаю тебе предложение, — сказал Саша.
P.S
Суд отказал во взыскании алиментов с Майи в пользу её матери, так как у матери была пенсия значительно выше прожиточного минимума и её вполне хватало на оплату жизненных потребностей.
Меня эта история поразила сходством, была похожая ситуация и в моей жизни.
Моя мать после школы тоже сказала, — Иди работать. Мне учить тебя не на что! —
Только для меня не нашлось человека, который хоть капельку помог бы и поддержал. Но это уже совсем другая история...
Автор: Наталья Сергеевна
