За окном уже светало. Оля опять перевернулась на другой бок, отчего старая железная кровать тихо заскрипела, девушка поморщилась и тяжко вздохнула. Этой ночью она так и не смогла уснуть. Проворочалась, вспоминая, как она здесь оказалась…
— Сашка, я сдала на «отлично»! Так что смогу выбрать на распределении наш город. Ты рад? – Оля держала своего любимого Сашу за руки и подпрыгивала от счастья.
Но парень почему-то странно пожимал плечами и отводил от девушки взгляд. Оля сразу почувствовала неладное. Что могло произойти за несколько дней, что они не виделись? Может, он заболел?
— Оль, ты извини, — пробормотал Саша, — Но можешь и не оставаться в городе. И даже лучше, если не останешься. Я, это, ну…
— Что случилась, Саша? Почему я должна уехать? А ты? Тоже поедешь со мной? Говори же!
— Нет, — наконец выдохнул парень, — Я женюсь. На Лене Багровой. Наши родители уже обо всем договорились. Так что…
— Родители?! – Оля широко раскрыла глаза от удивления, — А ты? Ты же говорил, что любишь меня! Что мы скоро поженимся, родим троих деток, мы же с тобой даже имена им придумали! Ты не можешь так со мной поступить! – голос Оли уже дрожал от слез.
— Ой, подумаешь, имена придумали, — махнул рукой Саша, — С другим родишь. Все, пока, меня Ленка ждет, мы в салон за платьем поедем, — и он ушел.
А Оля села на самую дальнюю в парке скамейку и проревела там почти до вечера.
Когда и слезы, и силы ее закончились, она вдруг поняла, что Сашки больше нет в ее сердце. Что этот предатель не достоин и самого дальнего уголка в ее душе. Оля смахнула последние слезинки, гордо подняла голову и твердым шагом пошла в общежитие.
На распределении Оля выбрала небольшой поселок в Тульской области. Выбрала наугад, просто понравилось название — Березовый. Ей сейчас было абсолютно неважно, где она будет жить и работать. К врачам везде относятся хорошо. А сельской жизни она не боялась, выросла-то тоже не в городе. Поселок оказался красивым. Он стоял около леса, дома почти все были добротные, крепкие. Совхоз местный, как потом узнала девушка, славился на весь район, богатый был, передовой.
Так что ей даже повезло. Вот только фельдшерский пункт к ее приезду не успели отремонтировать, вернее, половину, в которой Оля будет жить. Директор совхоза лично извинился перед молодым врачом и на собственной машине довез ее до дома бабы Тони, которая согласилась пустить девушку на постой, пока ее жилье доведут до ума. Вот Оля и лежала сейчас на старенькой железной кровати, смотрела в окно и гадала, на счастье или беду занесла ее сюда жизнь?
Этим утром девушке еще не нужно было идти на работу, поэтому она понежилась еще немного в постели и решила помочь бабе Тоне, которая уже чем-то тихо позвякивала на кухне. Ну, а потом хотела прогуляться до леса. За грибами сама она, конечно, еще не пойдет, страшновато, но по поселку пройти можно, нужно же посмотреть, где ей придется жить.
Оля встала, оделась и, потягиваясь, вышла из своей комнаты. Она приветливо поздоровалась с хозяйкой и предложила приготовить завтрак.
Баба Тоня была энергичной и шустрой старушкой лет семидесяти пяти. Вот только правая рука у нее почти не работала, лет пять назад бабу Тоню мотоцикл сбил, и врачи так и не смогли ей руку нормально собрать, слишком сложный перелом был. Но она не унывала, улыбка почти никогда ее сморщенное лицо не покидала, а озорные глаза казались очень молодыми.
Баба Тоня не отказалась от помощи, показала, где какие продукты лежат, и с удовольствием стала наблюдать за тем, как споро и умела хозяйничала девушка.
— Люблю я, когда у людей работа в руках спорится, — похвалила она, — Вижу ты хороший человек, Оленька. Повезло нам, добрый врач не только лекарствами, но и ласковым словом лечит, уж я-то знаю. Сама медсестрой всю жизнь проработала, до той самой аварии. Я же и на фронте была. Так-то.
Оля с уважением посмотрела на бабушку и спросила:
— Страшно было?
— Сначала страшно, а потом забываешь о страхе, думаешь только о том, как ребят спасти, я же многих их по именам знала, они мне про свои семьи рассказывали, про детей. Вот и я про их ребятишек больше думала, — баба Тоня замолчала, нахмурившись, но через несколько секунд встряхнула седой головой и опять улыбнулась: — Сейчас Ваня придет, мы его вкусным завтраком угостим.
Не успела Оля спросить, кто такой этот Ваня, как услышала, как кто-то зашел в дом. В дверях стоял молодой парень, примерно ровесник девушки, довольно симпатичный, только глаза его были очень грустными и слишком серьезными. Он немного молча постоял на пороге, не отрывая глаз от Оли, а потом повернулся, чтобы опять выйти на улицу.
— Здравствуйте, — не выдержала Оля, а баба Тоня легонько махнула рукой:
— Немой он, Оленька, зовут Ваней. Помогать мне приходит, я ж со своей рукой ничего толком не могу делать, а ему лишняя копейка не помешает. Не берут его никуда на работу, вот и ходит он, старикам помогает. Хороший парень, — старушка тяжело вздохнула, глядя на дверь.
— Он что, такой родился? – спросила девушка, — Вроде нормальный, даже приятный, только какой-то угрюмый.
— Нет, родился он здоровым, крепким мальчиком. Я его родителей хорошо знала. Потом у него еще сестренка появилась, Иришка. Хорошая девочка выросла. Теперь уж замуж вышла и уехала с мужем в город. Жили они тогда хорошо, до того страшного дня. Дом их стоит на краю поселка, у леса.
Это их и погубило. Когда мальчику было шесть лет, бежали трое зэков из тюрьмы. И ночью зашли в их двор. Отец и мать Ванечки услышали стук в дверь, встали посмотреть, кого принесло ночью, да открыли, беды-то не ожидали. Бандиты их избили, требовали деньги отдать. А какие у них деньги? Вот и убили нехристи обоих. В дом зашли, что увидели нужного, все унесли. Хорошо, рыскать по дальней комнате не стали.
Ваня, как услыхал крики, испугался, но сообразил сестренку под кровать затащить и там затаиться. А когда все затихло, он вышел на улицу и родителей-то растерзанных увидел. Закричал Ваня, так закричал, что полсела сразу сбежалось, в ужасе все, с войны такого зверства не видали. Его от матери оттаскивают, а он кричит, не отпускает, сам весь в крови, — баба Тоня даже глаза зажмурила от воспоминаний, — Зэков быстро поймали, по горячим следам.
А вот Ванечка с того дня разговаривать перестал. В себе замкнулся. Хорошо, приехали его бабушка с дедом, а то бы детей еще и в детдом забрали. А куда его в детдом? Погиб бы мальчонка. С годами Ваня немного оттаял, к людям привык, но говорить так и не может.
Вскоре они втроем уже пили чай с оладушками, приготовленными Олей. Девушка все время поглядывала на Ваню, ей было тяжело понять, как маленький мальчик смог пережить такой ужас. А Ваня, наоборот, не мог поднять на Олю взгляд, он смущался и краснел, с трудом осилил один оладушек и выскочил из кухни.
На другой день Оля первый раз шла на работу. Она волновалась, ведь, начиналась ее новая жизнь. Взрослая, самостоятельная. И работа ее ждала ответственная. Уже взявшись за ручку входной двери медпункта, Оля оглянулась и тут увидела Ваню, он стоял поодаль и смотрел на нее. Девушка поняла, что он шел следом за ней. Она улыбнулась ему и помахала рукой, а Ваня опустил голову и быстро ушел.
В тот день Оля впервые самостоятельно вела прием больных. Их было немного и каждый хотел, кроме своей болезни, поговорить и о самой Оле. Ведь они первыми были на приеме, поэтому все соседи будут расспрашивать, как там новая врачиха, а им нужно что-то рассказать! Оля понимала их, что-то отвечала, но о личном постаралась не говорить.
Когда девушка уже собралась домой, то, выглянув в окно, опять увидела Ваню. Он стоял за старой березой и посматривал на двери больницы. Оля улыбнулась. Похоже, у нее будет личный ангел-хранитель. Она вышла на улицу, хотела подозвать Ваню, но тот спрятался за дерево, и Оля поняла, что он стесняется. Тогда девушка сделала вид, что не заметила парня и спокойно пошла домой. Ваня пошел следом.
Так они теперь и ходили каждый день. Оля впереди, Ваня чуть поодаль. Утром в медпункт, вечером обратно. Оля так привыкла, что однажды, когда Ваня не пришел ее встречать после работы, испугалась, не случилось ли чего с ним? Она поскорее побежала домой и с облегчением вздохнула, Ваня был у них. Просто Нюшка, свинья бабы Тони, опять геройствовала.
Дело в том, что Нюша не выносит визга поросят. И, если кто-то несет поросенка в мешке на рынок, а Нюша его услышит, то никакие двери ее не могут остановить. Нюша, своей стокилограммовой тушей, с ходу сшибает запор на двери и летит через все заборы на спасение детей, не важно, что чужих.
Соседи уж знали ее «добрый» нрав и всегда шли на рынок другим путем, более долгим, зато спокойным. Но сегодня один сосед другому поросенка продал. Не обходить же им целый квартал, да и покупку обмыть не терпелось, вот и рискнули мимо дома бабы Тони пронести, но не получилось. Нюша, как услышала визг, умудрилась сходу вышибить новый крепкий запор. Свинья пролетела по двору и ласточкой через забор перемахнула. А мужики, что несли поросенка в мешке, с перепугу мешок тот бросили и наутек.
Бегут, каждый в свою сторону, свинью и себя на пару чертыхают, свинью за ее материнский инстинкт, а себя за лень, что не захотели дальней дорогой идти. Хорошо, Ваня как раз у бабы Тони был. Поросенка из мешка достал, тот и успокоился. Нюшку в хлев загнал, поросенка мужикам отдал, которые вернулись, увидав, что Ваня со свиньей справился. Они парня даже на сто грамм пригласили, но он только головой помотал, отказываясь. И пошел Нюше опять дверь чинить. За работой и застала его Оля. Ваня, как увидел ее запыхавшуюся, встревоженную, подбежал, испуганно в глаза заглянул, но девушка его по руке погладила и, отдышавшись, уже с улыбкой спросила:
— Хочешь, я тебе блинов испеку, чаю попьем?
Ваня чуть заметно улыбнулся и кивнул. Но на следующий день провожал Олю на работу все равно на расстоянии.
Так продолжалось еще три месяца. Оля не переехала в комнату при медпункте, баба Тоня уговорила ее еще пожить у нее, а Оля и не возражала. Очень они сдружились со старушкой. Да и Ваню здесь она часто видела. Чувствовала Оля, что привязалась она к этому странному парню-молчуну, только боялась себе в этом признаться. Но однажды…
Оля заканчивала прием больных, когда к ней в кабинет заскочила Шура, почтальонша. Она молча протянула Оле телеграмму. Когда девушка туда заглянула, то увидела короткое: «Папа больнице приезжай». Оля кое-как приняла последних пациентов, оделась и поспешила домой. Она думала об отце, о том, что он не хотел ее так далеко отпускать, все повторял, мол, вдруг что случится, а она там одна, они и помочь не смогут. А тут он сам.
Оля шла по дороге, почти ничего не видя, глаза ее застилали слезы. И вдруг она почувствовала сильный толчок. Кто-то сбил ее, резко повалил на землю и в тот же момент мимо нее пролетел груженый ЗИЛ, у которого отказали тормоза. Девушка слышала, как земля под ней задрожала от гула мощной машины. Оля поморщилась от боли, приземление было не из мягких, и тут услышала чей-то встревоженный крик:
— Ты что, совсем ничего не видишь? Он же прямо на тебя ехал! Задавил бы!
Оля подняла голову, чтобы посмотреть, кто же ее так ругает и замерла от изумления, это был Ваня! Девушка прошептала:
— Еще, скажи еще.
А Ваня тряс Олю за плечи, обнимал, опять тряс и все кричал, кричал, ругал ее за неосторожность, а она улыбалась и тихо повторяла: «Еще, скажи мне еще…»
Оля съездила домой. У ее папы был сердечный приступ, но он быстро выздоровел. Так что девушка вскоре смогла спокойно вернуться в свой поселок. Уже «свой». Потому что она знала, что здесь ее место. Здесь ее уважают, ценят и… любят. А родители вскоре тоже приехали к дочке в гости, а заодно и на свадьбу.
Автор: Мария Скиба
