Она, как услышала, расхохоталась. Какой замуж? У мамы высокое давление, одышка и вены. Мама жалуется на всё на свете и привыкла страдать.
В таком состоянии обычно замуж не выходят. В таком состоянии ходят по врачам, делятся с уцелевшими подружками народными средствами и тихо ждут заката своей жизни.
Собственно, у мамы так и происходило. Пока не угораздило отправить маму в санаторий. После долгих уговоров и аргументов. Мама ехать не хотела.
Она ж старая, там на таких персонал внимания не обращает, и месяц слишком долго, а где там вещи можно будет постирать, не напасёшься же чистых на весь период, кровать чужая, она к своей привыкла и уснуть не сможет.
После причитаний и сборов она погрузила маму с необъятным и новым чемоданом в свою машину и увезла за 600 километров в санаторий. Было межсезонье, санаторий был заполнен лишь наполовину.
Она оформила маму, затащила чемодан на 4-й этаж без лифта, помогла развесить вещи, и пошла искать кого-то из администрации, потому что маму не устраивал одноместный санаторный номер. Мама хотела соседку.
Когда и это уладили, она пошла в лес. Он начинался прямо от порога санаторного корпуса, деревья пожелтели, но тепло ещё не уходило, была абсолютная тишина, красота и умиротворение. Она сняла куртку, постелила под деревом, села, прислонилась и закрыла глаза.
Боже мой, этот санаторий был очень нужен не только маме, а и ей! Может, ей ещё нужнее. Чтобы выбраться из туго спресованных дней, освободиться от обязанностей и проблем, забыть про все рабочие моменты и личные неурядицы. Чтобы подышать спокойно, посидеть с закрытыми глазами, вспомнить о себе, привести мысли в порядок…
Даже через час сидения под деревом, когда она немного продрогла, стало спокойнее и легче. Ну что ж, как-нибудь другим разом. Пусть мама наслаждается, подлечивается и отдыхает. С такими мыслями и уехала.
А мама вышла замуж. Нет, не в санатории. А полгода спустя.
Из санатория мама активно звонила первые дней пять. Жаловалась попеременно то на слишком разговорчивую соседку, то на слишком медлительный персонал. Мама, успокойся, устало отвечала она в трубку, соседку ты сама хотела, не поддерживай разговор, и она замолчит.
Персонал медленный, потому что они очень тщательно всё делают, аккуратно и внимательно, тебе что, спешащие нужны – придумывала она в трубку, закрыв глаза и представляя свою активную и вечно недовольную маму.
Потом мама как-то резко успокоилась, и она подумала, что надо же, мамин характер испортился не окончательно.
А у мамы в это время начиналась любовь. Как потом оказалось. О, господи, какая любовь в 70 лет?! Какая любовь, если высокое давление, одышка и вены?! И старичок, поди ж ты, идентичный. С венами и давлением. Ещё и толстый, небось. С торчащим пузом.
Она представила эту карикатурную любовь старых людей, и аж поморщилась. Что может быть неприятнее, чем смотреть на такое? Хорошо, что она, послушав мамины отговорки, не стала приезжать в санаторий, чтобы проведать её.
Мама посмеялась – я ж не в пионерском лагере, а ты не участвуешь в родительских днях, не приезжай, мне здесь хорошо и всё понятно.
Из санатория она забирала сияющую маму. Мама рассказывала, как ей всё понравилось, называла имена каких-то женщин и мужчин — соседей по корпусу. Она слушала всё вполуха, думая, что хорошая была затея – отвезти маму в санаторий, переключить и её, и себя. Вот она какая, отдохнувшая.
Затея была плохой. Но ей и в голову не приходило, что у неё такая легкомысленная мать! Ну а какая же, если в 70 лет, сломя голову, побежала замуж? Ну ладно, думала она, лёжа в своей постели ночью и рассуждая после маминой новости, познакомились, поговорили, обменялись рецептами лечения от ангины и ноющих суставов.
Ну пусть даже поцеловались на лавочке, в кустах… Стоп, поцеловались?! Да у них там и рецепторов уже никаких нет! И зубные протезы, съемные, у того деда — сто процентов. Хорошо, что маме зубы в порядок привели – стоп, о чём она думает?! Бред какой-то.
Воображение рисовало апокалиптические картины ужаса, где в главных ролях были её мама и чужой старый дед. Со съёмными протезами во рту и с непременно толстым животом.
Наутро, успокоившись и немного поспав, она пошла к маме скандалить. Хотя планировала просто отговаривать и не чудить.
Но мама с порога заявила, что не позволит вмешиваться в её личную жизнь и как-нибудь сама разберётся. В 70 лет она точно знает, что ей делать. Не хватало ещё, чтобы дочка сунула свой нос. Вот так и сказала: сунула свой нос.
Мама, не сдавалась дочка, ты ему ещё квартиру отпиши! Он вообще кто? Аферист какой-то старый! Ну почему же старый, возмущалась мама. На 2 года младше меня, вот! А по поводу афериста ты согласна, выходит – отпускала она шпильки. Да у него есть квартира, не сходи с ума, дочка!
В разборках обе забывали и про мамимо высокое давление, и про одышку, и про вены. Мама топала ногой и запрещала вмешиваться. Дочка то гоммерически смеялась, то патетически возводила руки к потолку, вопрошая: ты в своём уме?! Что я твоим внукам скажу?!
Так и скажи: бабушка вышла замуж. Можно подумать, им не всё равно.
Внукам оказалось не всё равно. Её взрослые дети новость уже знали, поржали и пообещали приехать на свадьбу.
Мир сошёл с ума. Ещё и свадьба прилагалась в комплекте к позору. А что она подружкам скажет?
Так и сказала. И расплакалась. О, так ты маме завидуешь, что ли? Подружка детства всегда была бесцеремонной и не очень её щадила. Надо ещё и подружку вычеркнуть. Заодно с мамой. Какое-то у неё больное окружение. Они что, не понимают, что это нелепо? Мама вышла замуж. Даже стыдно это вслух произносить. Стыдно и смешно.
Свадьбу таки устроили. Мама отмахнулась — какая свадьба? Так, посидим. Я перцы нафарширую и «наполеон» испеку. Витя очень любит мой «наполеон». Так он ещё и Витя, хмыкнула она. Надо же. Как её первый муж, редкий придурок.
Она не пошла. Её дети таки приехали, как и обещали. Звали с собой и незлобно шутили над бабушкой.
Потом ей звонила подружка, та тоже оказалась на «свадьбе». Наверное, жрала мамин «наполеон» вместе с «Витей»… Дальше фантазировать не было сил.
Разделась, накрылась одеялом с головой и уснула, как убитая.
Утром пила кофе. Машинально переключая каналы по телевизору. Мама позвонила на мобильный.
– Приходи завтракать, самый вкусный кусок «наполеона» я для тебя оставила.
– Ма, а он какой?
– Кто, «наполеон»? Обычный. Как всегда. Ты ж знаешь, что у меня получается только один торт, – и рассмеялась.
– Да нет, не торт, этот твой «Витя», он какой?
Мама замолчала. Потом осторожно сказала:
– Он хороший. Мы с ним рыбу поедем ловить. На выходные. Как когда-то с папой, помнишь? Когда он был жив. А я была счастливой...
Автор: Зоя Казанжи
