Пришла бабушка в больницу, отсидела очередь к офтальмологу, входит в кабинет и плачет:
— Что у вас бабушка? — спрашивает доктор.
— Да вот, глаза заболели. — Жалуется старушка.
Проверили зрение, доктор глазное дно посмотрел в микроскоп — не нашли ничего, ни одной болезни:
— Всё в порядке у вас. — Говорит: — Хрусталики чистые, сетчатка не отслаивается, ни раздражения, ни ожогов нет. Что болят то?
— А как им не болеть, коли свет белый не мил? Обещали нам; светлое будущее, а где оно? Старший сын в Чечне погиб, а младший от туберкулеза в тюрьме помер — наркоманом был с малолетства. Муж от рака сгнил — ликвидатор Чернобыльский, что его туда понесло — трактористом бы так и работал, навоз развозил — нет надо стало ехать туда!
Хотел офтальмолог сказать бабушке, мол, вам к другому доктору нужно, не ко мне, да вспомнил маму свою — которая на двух работах работала, чтобы он на доктора выучился, без отца — одна его вырастила и слезу свою утёр тихонько. Взял листок, ручку и написал что-то:
— Вот, держите бабушка. — Говорит: — Я бы сам взял, да жена не позволяет. Сходите, тут недалеко, вдруг поможет. — И бумажку с адресом протянул.
Нехотя пришла бабушка к дому на соседней улице, встала у ворот глядит в полисадник. Вдруг к руке что-то влажное тёплое прикаснулось — старушка вздрогнула от неожиданности и отпрянула. Видит — псина рядом стоит; старая, облезлая — носом сопливым принюхивается, а глаза мутные, белёсые какие-то; слепая совсем сука — незрячая, с отвисшими сиськами. Понюхалась — и под ворота во двор улезла:
— Вы за щенком пришли? Проходите — незаперто. — Послышался детский голос из-за ворот. Бабушка повернула ручку, вошла. Возле собачьей конуры стоял мальчик — лет шести-семи и наблюдал за тремя резвящимися в пыли щенками, сука лежала в тени:
— Вы не бойтесь, Нюрка не кусается — это она после пожара ослепла, а месяц назад ощенилась. Остались две девочки и мальчик, вам кого? — малыш повернулся к старушке. Весь такой беленький светлый — красивый ребёнок с голубыми-голубыми глазами, как у сына старшего, который в Чечне погиб. У старушки даже в глазу кольнуло — старший сынок такой же светленький был маленький, когда подрос только волосы темнее стали — и в первый раз за долгие годы выкатились у бабушки и побежали по щекам — две крупные слезинки:
— Я в другой раз зайду мальчик. — Сказала она, вышла на улицу и расплакалась.
Пришла на остановку, села — трамвай ждёт. Успокоилась потихоньку и — глаза болеть перестали. Слышит — две женщины разговаривают; одна другой про пожар рассказывает, мол, ребёнка жалко — сгорел, а родители дом продали и уехали, даже собаку оставили, а она ведь в огне ослепла — когда за малышом бросилась...
Бабушке представилась вдруг; сука та облезлая — это же про неё сейчас рассказывали! Вернулась она к тому дому где была — и увидела что он нежилой, обгоревший. Повернула ручку на воротах, вошла...
Сука опять; в руку ей сопливым носом уткнулась, отошла к контуре и в тень легла, а один из щенков подбежал — и пряжку на ботинке грызть начал, распустив слюни. Взяла она его в руки, подняла — и прижалась к нему, как к сыну родненькому, а щенок; быстро-быстро так стал лизать ей руки и подбородок и нос...
Автор: Егор Шилов
