— Мам, ты серьёзно?! Он же старше тебя на 15 лет! — Виталина с удивлением смотрела на мать, — Что у вас может быть общего?! Он же почти старик!
— Дочь, 50 — это ещё далеко не старость, — грустно улыбнулась Нина Петровна, — вот подрастёшь немного — потом поймёшь...
— Зачем он тебе, мам? — зашла Виталина с другой стороны, — Чем нам с тобой вдвоём плохо живётся?! Зачем нам кто-то посторонний, чужой?!
— Вит, ты через год школу окончишь — и поминай, как звали — укатишь в город... А я останусь здесь, в нашей деревне, совсем одна. Я не хочу так, Вит! Я ведь тоже ещё не старая: мне всего 37 лет, тебя я уже практически подняла: воспитала, вырастила — назови это, как хочешь ... Теперь можно и для себя пожить...
— Для себя — это с этим?! — скривилась Виталина, — Сомнительное удовольствие, как по мне...
— Я же не заставляю тебя с ним жить! — грустно улыбнулась Нина Петровна, — Зато Иван Васильевич заберёт меня в город: у него там квартира! Работа у него хорошая: обещал и тебя в институт устроить...
— Мне от него ничего не надо! — отмахнулась Виталина, — Я и сама как-нибудь справлюсь...
— Конечно, не надо! Конечно, справишься, но только, действительно, как-нибудь! — хмыкнула Нина Петровна, — Только без образования ты где работать собираешься?! Официанткой в кафе?! Нужно ведь о будущем думать!
Виталина нахмурилась. Она не ожидала чего-то подобного от своей скромной и тихой матери. Если честно, она считала, что мать уже пожила своё, а теперь будет жить для неё, 16-летней дочери. Зарабатывать деньги, чтобы Виталина могла учиться, помогать ей... Хотя где бы она их заработала?!
Мать всю жизнь проработала фельдшером в местной амбулатории, поэтому с деньгами у них были проблемы всегда. Нина Петровна растила дочь без мужа: они разошлись, когда Виталине было 5 лет. Мужчина любил выпить, а после этого ещё и «поучить» строптивую жену. Пока он не трогал дочь, Нина терпела: в конце концов, муж работал шофёром на зерновозе и зарабатывал в разы больше, чем она.
Однако, когда дошло до того, что муж, вернувшись домой выпившим, ударил 5-летнюю Виталину, которая попыталась вступиться за мать, Нина поняла, что с такой семейной жизнью пора заканчивать... На следующий день женщина ушла от мужа и подала на развод.
Нине пришлось вернуться к бабушке: та жила одна в старом бревенчатом доме. К родителям Нина вернуться не могла: её отец тоже любил выпить, а кроме того, у родителей жил старший брат Нины с женой и двумя детьми. С мамой и прабабушкой и росла Виталина. Муж Нины из-за развода особо не расстроился: он уже спустя год женился снова. Дочь росла без отца: видеться с ней тот особым желанием не горел, алименты платил минимальные, тем более, что новая жена родила ему нового ребёнка — желанного сына...
Нина работала, стараясь обеспечить дочь всем необходимым, однако получалось это у неё не всегда. Приходилось Виталине и вещи за соседскими детьми донашивать, и кашу есть без масла и без мяса, и о телефоне и других гаджетах только мечтать... Однако в остальном мать и дочь жили в полном взаимопонимании: Виталина старалась помочь матери, убиралась и могла приготовить еду, пока та была на работе. Они вместе обрабатывали огород, чтобы сэкономить на овощах, выращивали курочек на яйца, держали козочку на молоко... А теперь мать собралась замуж, собралась изменить их тихую и такую привычную жизнь... Этого Виталина понять не могла.
Ивана Васильевича Виталина знала давно. У него была дача в их деревне: небольшой частный домик у реки. Здесь мужчина жил летом: поправлял здоровье. На работу он ездил машиной, если нужно было, а так работал в это время из дома. Интеллигентный мужчина средних лет — так выглядел Иван Васильевич. В широкополой соломенной шляпе, в шлёпанцах, надетых на белые носки, в ярких шортах он выглядел как типичный дачник.
Мужчина, правда, не засаживал огород: он покупал овощи и фрукты у местных жителей. Те продавали их ему сравнительно не дорого. У Нины Петровны Иван Васильевич покупал козье молоко и яйца. За молоком мужчина приходил через день. Так Нина Петровна и её дочь и познакомились с городским дачником.
— У вас тут летом хорошо! — говорил мужчина, усевшись на лавочку под старой яблоней у них во дворе, — Лес, речка, свежий воздух... Я по утрам частенько на рыбалку хожу: люблю с удочкой посидеть... А после дождей грибы белые собираю...
— Да, у нас места хорошие, — кивала Нина Петровна, — и природа — просто загляденье.
— Хорошие для отдыха! — соглашался мужчина, — А работы-то у вас почти нет! Молодёжь выезжает: смотрю, у вас всё больше стариков остаётся!
— Да, это так, — вздыхала женщина, — магазин да школа, амбулатория... Спасает только то, что в соседнем селе птицефабрика работает — туда почти все наши ездят. Да только работа там тяжёлая — не все выдерживают, да и вакансии бывают не так часто... А молодёжи что?! Чтоб работа была денежная да не пыльная...
— А твоя дочка куда собирается? — как бы между прочим интересовался мужчина.
— В город она собирается, — вздыхала Нина, — поступать думает в техникум после 11 класса... А что ей здесь делать-то?! На птицефабрику она не хочет!
— А что ж ты, сама здесь останешься? — прищурился мужчина, — Не страшно одной в этой глуши куковать? Это летом у вас здесь красота, а зимой, как по мне, только что волки не воют: тишь да глушь...
— Бывает, и волков слышно в лесу, — вздыхала Нина Петровна, — Я одна ещё не пробовала зимовать, но когда-нибудь всё равно придётся: дочь вырастет, замуж выйдет — своей жизнью будет жить...
— А ты?! Ты же молодая ещё, что ж о себе не думаешь?! — удивился Иван Васильевич.
— О себе?! А что мне о себе думать?! У нас в деревне мужиков-то почти не осталось. Те, кто остался либо женаты, либо пенсионеры, либо пьют... Ни одно, ни другое, ни третье меня не устраивает... Да и привыкла я уже сама, не знаю, смогла бы с кем-то ужиться или нет...
— Мне кажется, что с твоим спокойным характером ты уживёшься с кем угодно! А что, на вашей деревне свет клином сошёлся, или ты только местных за мужиков считаешь?! — хитро прищурился Иван Васильевич, — Мужчины и в других местах живут...
— Да кому я там нужна! В других местах своих невест пруд пруди! — отмахнулась Нина, — Без приданного, с дочерью взрослой, без гроша за душой... Видно, судьба у меня такая — в этой деревне доживать...
— Нина, не смешите меня! — ухмыльнулся мужчина, — В Ваши годы — и доживать! Давайте лучше сходим вечером к реке, прогуляемся, о жизни поговорим...
Нина согласилась. Её давно не приглашал на прогулку мужчина... Вскоре эти прогулки по вечерам у Нины и Ивана Васильевича вошли в привычку...
— Нина, а почему бы тебе не переехать ко мне? — завёл как-то разговор Иван Васильевич, — Что тебя здесь держит?! Работа на минималку?!
— Вань, меня здесь держит дочь! Она 11-й класс оканчивает! И работа, конечно, и дом... Вся моя жизнь здесь!
— Нина, в городе у тебя будут совсем другие возможности! И работу можно найти получше, чтобы зарплату хорошую получать: в частную клинику, например, устроиться. С твоим стажем и опытом тебя в любое место возьмут! А дочери всё равно в городе учиться, пусть привыкает...
— Как же я дом оставлю?! — пожимала плечами Нина.
— Было бы о чём жалеть! Когда у тебя в доме последний раз был ремонт?! Молчишь... Канализации нет, горячей воды — тоже... Как в нём, вообще, зимой жить можно?! Дом будем как дачу использовать, — размышлял Иван Васильевич, — даже овощи садить будем на огороде! Кур и козу, конечно, придётся продать...
— Не знаю, жалко мне как-то, — всё ещё не решалась на такие кардинальные изменения в своей спокойной, размеренной жизни Нина Петровна.
— Не о чём жалеть, — уговаривал её Иван Васильевич...
Нина Петровна долго сомневалась, а потом вспомнила свою мать. Та всю жизнь прожила в их деревне, тяжело работая. Она была птичницей на птицефабрике, кроме этого у них дома был огромный огород, большое хозяйство... Матери не стало в прошлом году — она заболела и сгорела за пару месяцев… Кроме тяжёлой работы без выходных она ничего в жизни не видела. Как, собственно, сейчас и Нина...
— Я согласна на переезд, Ваня, — наконец сообщила Нина мужчине, — только не в этом году, а в следующем: пусть дочь школу в деревне окончит. В конце концов, 11 класс. Она и так далеко не отличница, а в городской школе и вовсе на тройки скатится...
— Как скажешь, дорогуша, как скажешь, — протянул Иван Васильевич. Такой вариант развития событий устраивал его даже больше: не придётся терпеть в своей квартире взрослую дочь жены...
... Виталина училась без особого рвения. Она понимала, что в вуз ей не поступить: нет у неё особых талантов, а у матери — денег, поэтому и не старалась. Девочка рассчитывала на какой-нибудь среднестатистический техникум. В соседнем городке, например, был транспортно-промышленный. Вот туда и собралась поступать Виталина. В этом году девочка, как никогда раньше, часто оставалась дома сама: мать нередко уезжала на выходные к Ивану Васильевичу.
— Дочь, я не могу взять тебя с собой! — разводила руками женщина, — Во-первых, у нас дома хозяйство: кто Маньку доить будет, кур кормить, Бобика?! Во-вторых, мы с Иваном Васильевичем сейчас как раз ремонт затеяли во второй комнате: ты там жить и будешь, когда мы в город переедем...
Виталина вздыхала, но терпела: что ей ещё оставалось делать?!
— Ты не представляешь, какая у Ивана Васильевича квартира! — тем временем продолжала Нина Петровна, — ремонт хороший, мебель новая... Он же всю жизнь на руководящих должностях! У него, оказывается, дом был, но он его жене и детям при разводе оставил! Представь, какой благородный поступок!
Женщина, правда, не догадывалась, что дом, который был у Ивана Васильевича, изначально принадлежал его жене. А квартиру он купил уже после развода на деньги, припрятанные от семьи на «чёрный» день... Да и его руководящие должности были не совсем уж и «руководящими»...
— Я всё решу! — отмахнулся Василий Иванович, — пойдёт твоя Вита в институт! Завтра и заеду к знакомому ректору...
— Может, лучше всё-таки в техникум?! Вдруг она не потянет институт?! — волновалась Нина Петровна.
— Не выдумывай! Я всё решу...
Виталина смотрела на всё это и не узнавала свою мать. Раньше девушка считала её самостоятельной и самодостаточной женщиной: ведь она сама, без чьей-либо помощи, поднимала дочь. Сейчас Нина Петровна вела себя так, будто сама не могла и шагу ступить: она спрашивала у Ивана Васильевича совета буквально по каждому поводу, соглашалась с каждым его словом. Мужчина снова отдыхал в их деревне, и теперь он жил у них в доме, а Нина Петровна всячески его обхаживала.
— Не топай, как слон! Иван Васильевич ещё спит! Пусть отдохнёт! — говорила Виталине мать. На часах было 9. Сама Нина Петровна уже успела и козу подоить и вывести на пастбище, и на огороде поработать, и блинов на завтрак напечь...
— Выключи свою музыку! Что это за ужасные песни ты слушаешь?! — возмущалась Нина Петровна, — У Ивана Васильевича голова разболелась!
— Мам, но тебе же раньше нравилась «Агата Кристи»! — хмурилась Виталина, — Ты же со мной эти песни слушала!
— Что ты выдумываешь?! — покраснела женщина, — Ну, может, когда-то и нравилась...
О том, что «когда-то» было2 года назад и что это именно мать изначально слушала эту группу, Виталина упоминать не стала...
— Мам, почему у нас на ужин снова овсянка на молоке?! — возмущалась Виталина, — Ты уже сто лет картошку не жарила...
— Дочь, ужинать жареной картошкой вредно для здоровья! — проговорила Нина Петровна. Вита прищурилась: где-то она уже слышала эти слова... Точно! Мать говорила точь-в-точь как Иван Васильевич! Его слова, его интонация, его «заморочки» по поводу здорового питания...
— Мам, мы с тобой картошку жареную часто раньше ели — и ничего! — попыталась достучаться до женщины Виталина.
— Вот именно: ничего! Ничего хорошего, а просто повышенный холестерин, гастрит на подходе, язва... Ешь овсянку, дочь! Это гораздо полезнее...
— Это невкусно! — отодвинула тарелку Виталина, — Ешьте её сами...
Иван Васильевич наблюдал за происходящим со стороны. Он никогда не вмешивался в их семейные ссоры. Он, вообще, редко заговаривал с Виталиной: только если та первой обращалась к нему. А такое бывало редко... А вот Нине Петровне он после ухода Виталины любил почитать лекции по поводу воспитания дочери: мужчина считал, что дети в любом возрасте должны беспрекословно подчиняться родителям и слушаться их. О том, что со своими детьми он отношений не поддерживал, мужчина не упоминал…
Несмотря на заверения матери в том, что Иван Васильевич поможет ей с поступлением, Виталина всё же на это не слишком рассчитывала. Девушка съездила в соседний городок и подала документы в техникум.
— Вань, ты заезжал в институт? — между тем спрашивала Нина Петровна.
— Сегодня не успел, завтра, — говорил мужчина, — успею ещё…
Через пару дней разговор повторялся...
— Вит, наверное, не получится в этом году с институтом, — протянула женщина, — Иван Васильевич занят, у него сейчас отчётный период, не до тебя... Может, в следующем году попробуем... А пока в техникум какой-нибудь ещё успеешь документы подать...
— Я уже подала, — вздохнула Виталина, — зачислили уже даже...
В конце августа Иван Васильевич сообщил жене, что Виталину зачислят в институт, только ему ради этого придётся занести туда немалую сумму денег, но он готов: ведь это всё он делает ради неё — ради Нины — и она и Виталина должны быть ему за это благодарны.
— Спасибо, не надо! — саркастично проговорила Виталина, — Я уже и в техникум съездила, и с однокурсниками будущими познакомилась...
— Ты считаешь, что техникум лучше института?! — нахмурился мужчина.
— Смотря какой, — пожала плечами Виталина, — в нашем случае — так точно...
Техникум, в который поступила Виталина, находился в 20минутах ходьбы от дома, в котором проживал Иван Васильевич.
— Виталина, а ты об общежитии договаривалась? — спросил мужчина, узнав, куда поступила девочка.
— Нет, а зачем? Мама сказала, что вы ремонт в комнате сделали, в той, которую для меня приготовили... — саркастично прищурилась Виталина. Она уже знала, что хочет ей сказать Иван Васильевич.
— Нина, объясни дочери, что к чему, — нахмурился мужчина, — мне пора: опаздываю. Нужно на совещание ехать... Сегодня в городе останусь: не хочу на ночь глядя сюда ехать — путь-то неблизкий...
Нина Петровна провела мужчину до порога, поцеловала. Вернулась к дочери. Женщина вздохнула и опустила глаза.
— И что же ты хочешь мне сказать? — хмыкнула Виталина, — Удиви...
— Вит, не язви! — нахмурилась Нина Петровна, — Мы тут с Иваном Васильевичем подумали... Вообще, что тебе, молодой девушке, с нами, стариками, делать?! Мы спать ложимся в 9 часов, на ужин едим овсянку, новости по телевизору смотрим... Скучно с нами тебе будет! Лучше тебе в общежитии пожить. Тем более, что техникум твой недалеко от нашего нового дома находится: всегда сможешь к нам заехать перекусить или просто в гости...
— Не удивила, — грустно улыбнулась Виталина, — почему-то другого я и не ожидала...
... Нина Петровна и Виталина переехали в город. Только девочка жила в общежитии, а её мать — в двухкомнатной квартире вместе с новым мужем: Нина Петровна официально вышла замуж за Ивана Васильевича.
— Виталина, ты не могла бы реже приходить к нам на выходных? — Нина Петровна старалась не смотреть дочери в глаза, — Иван Васильевич отдыхает... Ты же знаешь, у него работа нервная, он нуждается в покое и тишине...
— Ты же сама мне говорила, чтобы я на выходных приходила, — вздохнула Виталина.
— Говорила, но обстоятельства немного изменились, — пожала плечами женщина, — ты могла бы приходить после занятий в будни. Я тебя кормила бы, с собой давала бы что-то... Иван Васильевич на работе до 6-ти. Если ты будешь приходить где-то в 4, то около 6-ти, до его возвращения, уже успеешь уйти...
— А мне что теперь уже запрещено приходить в квартиру твоего мужа?! — тихо спросила Виталина, — будешь меня прятать?!
— Почему запрещено? Просто Иван Васильевич считает, что ты уже достаточно взрослая для того, чтобы под материной юбкой сидеть! Я же перевожу тебе деньги на карту — а ты уже сама как-то ими распоряжайся! Да и продуктами я тебе помогаю...
Правда, помощь продуктами длилась недолго: ровно до тех пор, пока Иван Васильевич не начал что-то подозревать.
— Ниночка, — с хитрой улыбкой говорил он, — ты же только вчера котлеты жарила, а сегодня уже плов... А где же подевались котлеты?! Мы же с тобой всего по 2 штучки съели...
— Нина, а те кексы, которые ты вчера пекла? Где они? Я хотел съесть с чаем, а нет ни одного...
— Наверное, я доела, — пряча глаза, говорила Нина Петровна.
— Что-то по тебе не видно, что ты столько ешь, дорогуша! — Иван Петрович ещё больше хмурился, — Ты ведь не отдаёшь это всё своей дочери, правда?! Хватит того, что ты ей деньги каждую неделю переводишь! Между прочим, мои деньги! А она ещё и стипендию получает! Не слишком ли для первокурсницы?!
— Ванечка, но ты же сам не захотел, чтобы я на работу выходила, — тихо проговорила женщина, — я твои деньги Виталине не перевожу: я получаю на неё пенсию по потере кормильца...
— Сколько там той пенсии! — возмутился мужчина, — А девку ещё одеть-обуть надо! На неё денег уходит ого-го!
— Но ведь ты сам не захотел, чтобы я на работу выходила! — повторила Нина Петровна.
— Конечно! Я хочу, чтобы моя жена мне внимание уделяла, чтобы она дома всё успевала, а не на работе сутками пропадала! — хмыкнул мужчина, — А дочь твоя взрослая уже! Она не нуждается в постоянной опеке! В общежитии живут и те, кто домой только на каникулы попадет — и ничего! А эта к мамке всё бегает, покою от неё нет никакого!
— Но Виталина — моя дочь, — попыталась оправдаться Нина Петровна.
— И у меня есть дочь! И сын есть! Однако я не спешу им последнее отдавать: я уже свои родительские обязанности перед ними выполнил! Ты смотри, дорогуша, я очень не хочу, чтобы у нас дошло до того, что я считать буду, сколько ты денег тратишь и сколько котлет жаришь!
Однако, хоть Иван Васильевич этого и не хотел, но делал. Он проверял у Нины Петровны чеки, сверяя их с покупками. Он пересчитывал котлеты и куски мяса, он открыто говорил Вите, что ей не стоит так часто приходить к матери, он мог заявится домой раньше и устроить жене скандал, если заставал Виталину.
В конце концов, девочка стала ходить к матери редко. Иногда они не виделись по две недели, хотя жили в 20-ти минутах ходьбы друг от друга… Летом Виталина не поехала домой, хотя и очень этого хотела, она устроилась на работу официанткой в кафе. Иван Васильевич снова был не доволен: кто-то же должен был работать на огороде, пока Нина угождает его царственной особе!
— Ты очень обидела Ивана Васильевича! — проговорила Нина Петровна по телефону, — Мы на тебя рассчитывали!
— А я на вас — уже нет! — вздохнула Виталина…
… — Что значит, ты не приедешь?! Мне нужна помощь! У тебя большая квартира, ты должна забрать меня к себе! Я не хочу жить в этой дыре! Здесь нет ни канализации, ни горячей воды! — кричала в трубку Нина Петровна.
— Я тебе ничего не должна, мам! — вздохнула Виталина, — Как и ты мне ничего не была должна все эти 10 лет. Ты ведь даже на свадьбу ко мне не приехала: я же не пригласила твоего мужа! А он мне здесь был не нужен… Да что там свадьба! Ты внука своего видела 2 раза! Да и то случайно! А ему уже 3 года...
— Вита, но ведь у тебя всё сложилось! В этом есть и моя заслуга! – не сдавалась Нина Петровна.
— Есть, мам. Я всего добилась из-за тебя. Но не благодаря, а вопреки! И работа хорошая, и семья, и квартира — это всё, чтобы доказать тебе, что я могу сама! А мне было тяжело, мам! Мне тебя очень не хватало! Но я смогла… А теперь ты мне уже не нужна. Теперь я научилась обходиться без тебя.
— Вит, но у меня никого нет! — рыдала в трубку Нина Петровна, — После смерти Ивана Васильевича я осталась совсем одна! Да ещё и оказалось, что квартиру он детям завещал! Как мне жить?! В деревенском доме без ремонта и канализации?!
— Ничем не могу помочь, мам, — холодно проговорила Виталина, — единственное, я буду переводить тебе на карту по несколько тысяч ежемесячно: так сказать, плата за счастливое детство… А забрать тебя я, извини, не могу: тебе будет с нами неудобно, ведь мы рано встаём, шумим, слушаем музыку, сын громко смеётся и топает, как слон…
