Эта история произошла в одном ауле в Казахстане. Жила там русская семья муж, жена и шестеро детей. Семья как семья. Взрослые работали, дети учились, помогали родителям по хозяйству. Но беда была в том, что Сонька с мужем Ванькой были совершенно разными людьми.
Ну совершенно разными. Впечатление было такое, что в одну телегу запрягли кобылу и козла. Сонька была трудягой. Все успевала. Работала изолировщицей на теплотрассе, изолировала трубы отопления. И не было ей равных в работе. В бедненьком доме их все сверкало чистотой. А Ванька был лодырь несусветный и пьяница. Работал он там же, на теплотрассе сварщиком. Хуже, чем он, никто не работал. Если Сонька вовремя не отберет у него получку – больше можно было даже не тревожиться – все до копейки пропьет. Но Сонька никому не давала про него худого слова сказать.
В ауле все очень любили Соньку, уважали и жалели, потому что не было человека добрее и сердобольнее её. Таких людей, как она в народе называют божьими. Сонька была недалекого ума, простодушная. Про нее так и говорили – у себя украдет. И никогда она ни на кого не сердилась, никогда не сплетничала, никогда не жаловалась. Но с таким мужем, да с таким ее характером не то, что разбогатеть, даже просто жить в достатке, было невозможно. Ни в чем Сонька не видела своей выгоды, о себе думала в последнюю очередь. Идет, допустим, она по аулу, слышит, за забором стонет старуха. Забежала во двор:
— Что случилось, Алтын-апа?
— Нога распухла, ступить не могу, а козы недоеные. Слышишь, орут? Я вот поскакала на одной ноге, а дальше не могу! Как собаки колено рвут!
Сонька подхватила на руки легкую, как пёрышко, Алтын-апу, занесла в дом, положила на кровать:
— Погоди маленько!
А сама выскочила на улицу, наломала лопухов, ополоснула, помяла, обложила ими ногу старухи, обмотала тряпкой. Сама побежала в хлев, подоила коз, молоко процедила, поставила в холодильник, подойник вымыла, марлечки постирала – всё, управилась!
— Алтын-апа, если что надо, я буду своих ребят посылать, скажешь им. Я прибегу, сделаю, ладно? Ну, все, пошла я.
— Не спеши, Соня. Возьми там, в шкафчике, детям конфеток.
— Нет-нет, что ты! Сама скушаешь! Отдыхай, апа.
— Аллах наградит тебя за твою доброту!
— Да у него и без меня забот хватает, — улыбнулась Сонька. И такая она была во всем.
В ауле жили в основном пожилые да старики, которые уже сами не в силах были многое делать: у кого силы уже не было, у кого голова кружилась, в общем, у кого что. А дело делать-то надо. Хлев ли кому почистить, дом ли побелить, в магазин ли сходить за продуктами – все знали, куда обратиться за помощью. И ни разу Сонька никому не отказала. Наоборот – свои дела бросит, а старика уважит. Но старики, все же обижались на Соньку. Никакой платы не принимала. Уж и грозились ей, что больше ни о чем не попросят – бесполезно!
И всё-то она считала, что недостаточно делает для своей семьи. Особенно она почему-то чувствовала вину перед детьми. Работая, как каторжная, она ничего не накопила. А вечерами, когда вся работа по дому переделана, и мать с детьми по обыкновению сидели на крыльце, Сонька часто говорила:
— Золотые мои деточки! Простите меня. Нарожала я вас, а дать вам ничего не могу. Простите меня, дуру окаянную.
— Мам, ну перестань глупости говорить!
— Нет, это вы перестаньте. Я же понимаю, что вам хочется большего. Но вас у меня много, и моей зарплаты не хватает, чтобы вам купить, что вам нравится. Вы у меня хорошие, умные. А я вот как подумаю, что кого-то из вас у меня бы не было, так мне сразу жить не охота. Всех я вас люблю, и все вы мне нужны.
Детям не нравилось, когда мать так о себе говорит. Они ее любили и жалели.
Помогали по хозяйству. Старались учиться хорошо. А Сонька еще учила их любить людей и видеть в них только хорошее, никогда не обижать, помогать.
— Мам, а зачем ты всем помогаешь?
— Не хочу, чтобы меня люди лихом поминали. Помогу человеку – и ему хорошо, и меня совесть не мучает.
Женщины, видя, как бедненько одета Сонька, спрашивали:
— Сонечка, ну почему ж ты не купишь себе новое пальто?
— Не могу! На машину коплю!- весело отвечала Сонька.
Частенько беззлобно над ней подшучивали:
— Ну что, Сонечка, накопила на машину?
— Да думала, что накопила. А сейчас вот купила селёдки, посчитала – опять на машину не хватает! – смеялась Сонька.
— Ничего, апашеньки (апа- по казахски тётя). Вот куплю машину, буду катать вас по аулу!
— Глупая ты, храни тебя Аллах! – добродушно смеялись женщины.
Однажды на теплотрассе появилась командированная Шурка, молодая беспутная бабенка, да еще и выпить не дура. А, как говорится в народе, пега пёстру видит за вёрсту. Несколько раз она с Ванькой выпивала. А потом они и снюхались. Шурка сказала, что у нее в поселке, который находился в трёх километрах от аула, есть дом. Предложила она уехать вместе жить в поселок. Ванька согласился. Так и уманила Шурка Ваньку из семьи. Уехали они вместе, а Сонька ревела белугой ревела, да что поделаешь? Дети, как могли, успокаивали мать. А она им говорила, что сама виновата. От хорошей жены муж не уйдет.
Прошел год. Вдруг, вечером на пороге дома появились Ванька с Шуркой. У Ваньки на руках ребенок.
— Соня, мы, это, приехали попросить, чтоб ты нашего Витьку на недельку взяла. Надо его от титьки отсадить. Возьмешь?
— Оставляй. Я в отпуске, посижу, — ответила Сонька, не поднимая глаз.
— Ну, говорил я тебе, что она согласится? — спросил Ванька у Шурки.
Взяла Сонька Витеньку, и таким он ей показался славненьким да милящим! Стала она за ним ухаживать. Дети её тоже с ним возились, играли. Все шло хорошо. Но через пять дней, вечером, к дому Соньки пригнал участковый на мотоцикле:
— Соня, плохие вести… Сгорели Ванька с Шуркой в доме. Соседи говорили, что перед пожаром они сильно пили три дня. Так вот, по версии следствия, дом загорелся от непотушенной папиросы.
— Господи, помилуй…
— А ты вот что… Завтра приедут из опеки, так приготовь ребенка.
— А я его не отдам!
— Ну, ладно, мне некогда слушать твою болтовню. Я поехал, а ты приготовь мальчика.
Участковый уехал, а Сонька позвала детей:
— Деточки мои. У вас-то хоть я есть. А у Витеньки теперь никого нет. Заберут его в детдом, такого маленького. А я его не отдам. Уйду с ним из дому. За меня не бойтесь, я не пропаду. Не ищите, сама вернусь. За домом и за скотиной смотрите.
Схватила Сонька старую сумку, положила в нее хлеб, соль, сахар, банку молока, Витюшкино барахлишко и ушла с ним в ночь, неизвестно, куда.
А решила Сонька идти в сопки (низенькие горы). Шла, задыхаясь. Витенька ведь уже тяжеленький был. Остановится на минуточку, передохнет и опять идет. Вскоре она заметила, что впереди огонь горит. Пошла она на этот огонь. Уже еле ноги передвигала. Смотрит, а перед ней – овечьи загоны, а у костра сидят бакташы, пастухи. Подошла она к ним, поздоровалась.
— Здравствуй, сестра. Чего ты по ночам ходишь?
— От милиции скрываюсь.
— Натворила что?
— Нет. Ничего я не натворила. И рассказала им Сонька, что произошло.
— Правильно делаешь. Худо ребенку без папа, без мама. Оставайся, сколько надо. Молока у нас много. Мясо много. Лепешка много. Ешь сам, корми балу (мальчика).
Накормили пастухи Соньку и ребенка. Потом показали ей топчан, на котором лежала кошма:
— Спи тут. Так и осталась она у пастухов на целую неделю. Через неделю засобиралась она домой. Пастухи посадили ее с мальчиком на лошадь и проводили до самого аула.
Дома дети рассказали ей, что приходила милиция и опека. Спрашивали, где мать с ребенком.
— Мы сказали, что мы не знаем, что ты не сказала, куда идешь. Они подождали часа два, потом уехали.
Вот так и жила Сонька с детьми почти две недели. Вдруг забегает в дом соседский мальчик, глазенки вытаращил, задыхается.
— Что такое, Зулумбек, что случилось?- встревожилась Сонька.
— Соня — апа, к вам опять милиция приехала! Бабушка послала, чтобы я вам сказал.
— Спасибо, милый. Беги домой.
А сама опять начала манатки собирать, хотела опять убежать. Да не успела. Вошли в дом шесть человек: участковый, две женщины из опекунского совета и трое соседей –понятых.
— Давайте ребенка, — сказала женщина из опеки.
— Не отдам! Он мой! – закричала Сонька.
— Но ведь это не ваш ребенок!
— Мой! Мне его родители привезли. А в том, что они погибли, я не виновата. Значит, он мой! Я его не отдам!
Неожиданно в дом толпой повалили соседи. Стали кричать, чтобы ребенка оставили Соньке.
— Никто лучше нее не воспитает мальчика.
— Она очень хорошая мать! Воспитала шестерых детей – один другого лучше. Зачем же забирать мальчонку?
— Ему у Соньки будет лучше, чем в детском доме.
— Ничего плохого она ему не сделает! Мы Соньку знаем! Сама есть-пить не будет, а ребенок будет сытым и чистым! Оставьте мальчика ей!
Женщины из опеки переглянулись. Затем одна из них говорит:
— Да мы же не против. Мы видим, что женщина вы положительная, ребенка не обидите. Но надо все сделать по закону. Оформить необходимые документы. Эти вопросы решаются в суде. Мы оставим вам ребенка до решения суда. Мало того, мы будем ходатайствовать перед судом, что бы ребенок остался у вас, а вы будете его приемной семьей. Только вы уж явитесь в суд. Вы всё поняли?
— Да, — рыдала Сонька.
Через несколько дней принесли повестку в суд. Сонька отправилась в поселок. Едет, а у самой душа с телом расстается: что решит суд? А вдруг решит Витеньку отдать в детдом?
Когда судья зачитывал решение, Сонька была, как глухая, как будто теряла сознание. Слушала – и не слышала. Тольку спустя несколько минут, она поняла, что говорилось в решении – оставить ребенка с ней. Да, точно, оставить Витеньку с ней! А больше ей ничего не надо!
На остановку шла на ватных ногах. Пришла домой, а дети спрашивают, чем суд закончился. Еле ворочая языком, она сказала, что Витеньку оставили им.
Дети запрыгали от радости. Сонька плакала счастливыми слезами.
Шли годы. Сонька работала, дети ей помогали. И вся ее семья обожала Витеньку. Дети таскались с ним, как кошка с котенком: ни на шаг его не отпускали от себя. А у Соньки как будто наступила вторая молодость, как будто её силы удвоились. Так и крутится, как вьюха, старается все успеть. И так все старательно делала, так тщательно. Дети даже упрашивали ее, чтобы она побольше отдыхала. Говорили, что они сами все это сделать могут, но она и слушать ничего не хотела.
Несколько раз к ней в дом приезжала комиссия, проверить, как живет Витя. И всегда поражалась, какая чистота и порядок в доме, какие ухоженные и воспитанные у Соньки дети.
Старшие две дочери уже закончили школу. Закончив сельхозтехникум, они работали. Жить стало намного легче. Да и Вите исполнилось уже четырнадцать лет. Мальчик рос очень хорошим, как и все Сонькины дети. Он звал ее мамой с самого раннего детства и любил ее без памяти.
И вдруг приходит письмо из собеса, в котором сообщалось, что Соньке следует явиться такого-то числа. И опять у нее сердце трепыхнулось. «Господи, да чего же им еще от нас нужно?» — мучила тревожная мысль.
Но теперь она уже так сильно не боялась, а думала, что лишь бы никакой неприятности не было. Явившись в собес, она с тревогой постучала в нужный кабинет. Её пригласили войти.
— Вы почему не получаете положенные вам деньги?
— Какие деньги?
— Суд же постановил, что ваша семья является приемной, и вам положена от государства ежемесячная сумма. Кроме того, вашему сыну Виктору положена пенсия по потере кормильца. А вы так ни разу и не получали этих денег. Надо срочно получить…
Когда ей выдали аккредитив , то она глазам не поверила. Сонька в жизни не видала и в руках не держала таких огромных денег. Эта новость моментально облетела весь аул. Соседи поздравляли Соньку, все были счастливы, что, наконец – то, удача нашла её. И не было ни у кого зависти к неожиданному Сонькиному богатству. Только спрашивали, улыбаясь:
— Ну что, Сонечка, когда покатаешь нас на машине?
— Ой, апашеньки! Подождите еще маленечко! Вот Витенька купит машину, он вас и покатает! А где уж мне на машине ездить? Я ведь дура! Аллах послал мне денег, да ума дать позабыл! – ласково улыбалась Сонька.
