— Глаза б мои тебя больше не видели, — кричала жена на Егора, — забирай свои манатки и проваливай из дома. Нет мужа и это не муж, — под конец в сердцах выпалила она и махнула рукой.
— Ну Наташ, а как быть, мы же люди, кто им, поможет если не мы, — начал оправдываться Егор, но лучше бы промолчал.
— Ах, мы люди? — Опять вспыхнула жена, — мы люди? А что ж кроме тебя никто не помог? А? Скажи мне, что ж тебе никто не помог, когда ты просил подсобить с сараем, у всех сразу дела организовались. Мы с тобой вдвоём, а они приходили только советы давать, у меня до сих пор спина болит, да и тебя чуть бревном не пришибло. Люди...
— Наташ, — опять начал было он, но поняв, что сказать действительно нечего, махнул рукой и замолчал. Только подумал, ничего немного побурчит и успокоится. Но жена видимо прочитав его мысли успокаиваться не собиралась.
— Как теперь быть, ты вот скажи Егор, если ты хозяин, как нам теперь быть, крыша-то у дома течёт, и сама не починится, а лето не за горами, и на какие шиши мы её перекрывать будем? Господи, всё до копеечки отдал, а я теперь как дождь носись по дому с вёдрами, скоро вся хата сгниёт...
— Ну Наташ, с крышей что-нибудь придумаем, подлатаем...
— Подлатает он, лататель, я каждую копеечку собирала, думала, ну вот, скоро лето, крышу поменяем, хоть не так тяжко будет. У всех дома как дома, все в тепле, а я с дырявой крышей...
— Наташ, ну не надо, — он опять попытался её успокоить, — не на улице же живём, а крышу сделаем, ты не думай, сделаем, ну, не этим летом, так следующим, займём денег в конце концов...
— Чтооо? — Опять взорвалась Наталья, — свои деньги отдал, а теперь занимать вздумал, да кто тебе даст-то? Все мужики как мужики, каждый рублик в дело, вон Троекурыч машину купил, свою Ленку как барыню возит, а я у тебя как нищенка в старом пальто на работу хожу, да и детворе давно пора обновку купить, друг за другом донашивают, носки да штаны штопать да латать устала, перед людьми стыдно. Уйди Егор с глаз моих, уйди от греха подальше, видеть тебя не хочу...
— Ну Наташ, — опять начал было Егор, — ну угомонись, сердце захланёт...
— Уйди, — Наталья схватила топор и пошла на Егора, — уйди говорю от греха, не хочу видеть тебя...
И тут Егору действительно стало страшно. Наталья шла на него с выпученными от злости глазами, её всю трясло, словно она в лихорадке, а в побелевшие от напряжения пальцы сжимали топор.
— Уходи, — кричала она на Егора, — уходи, ненавижу...
Егор выскочил на улицу, закрыл за собой дверь и прижал плечом, что б Наталья не вышла следом. Так он постоял некоторое время, прислушиваясь, но в терраске было тихо, тогда повернувшись он и побрёл в коровник.
В коровнике стояла Зорька и равнодушно жевала сено. Постояв немного около коровы, Егор попытался успокоиться, затем убрал навоз, бросил корове охапку сена и присел рядом на скамеечку, с которой Наталья доила корову.
— Эхе-хе, — вздохнул он, — что делать, а Зорька? Ну что делать, видно плохой я хозяин, да? Действительно, Наталья права, я никакой. Ну зачем мне это надо было? Ведь не весь же дом сгорел у Миколая, а только часть, остальное то потушить успели. Ну, пожили бы они пока так, и постепенно отстроились...
Егор встал, погладил корову, и опять сел. А ведь права же Наталья, горбатилась она горбатилась, копеечку складывала, а я взял да отдал всё... Эхе-хе... Хотя, как с детишками Миколай будет жить в полусгоревшем доме, лето быстро пролетит и если не отстроиться, то зимой ох как туго им будет. Егор опять встал, опять погладил корову, прошёлся по коровнику. А ведь действительно никто не пришёл помочь поправить мне коровник, как не просил, у всех дела, дела.
Бедная Наталья тогда чуть спину не сорвала тягая со мной эти брёвна, да и я получил по голове, думал мозги вылетят, аж искры из глаз... Эх люди люди, куда вы делись, у всех только деньги в голове. Вот и Миколаю никто не помог. У него аж слёзы на глазах выступили, когда я деньги принёс. Только спросил, — а Наталья тебя не убьёт? И прибавил, — ты не переживай Егор, я деньги заработаю и отдам. Нет, говорю ему, не убьёт, она у меня добрая, а деньги отдашь когда сможешь.
Вот тебе и добрая, с топором на меня, убью кричит. Видишь Зоря, получается никчёмный я муж. Ну и ладно, и так проживём. — Эхе-хе, — опять вздохнул Егор, — как проживу, а Зорька? Как я без Натальи и детишек, куда я? Меня топором, за какие-то бумажки..., уйди от греха..., да как так можно то? Как же теперь жить то, Зоря?
Егор вытер слёзы, опустился на скамейку и заплакал. — Я ведь помочь..., у Миколая маленькие детишки и мать больная на руках, а как жена его голосила, у меня сердце чуть не остановилось, горе у людей..., — Егор вытер слёзы и всхлипнул, — а она меня топором..., убью..., — Егор закрыл лицо ладонями и заплакал навзрыд, — подумаешь крыша, — всхлипывал он, — её подлатать можно, и дальше жить, а тут..., и никто..., соседи...
Немного успокоившись, он решительно встал, взял верёвку весевшую на гвозде, на которой каждое утро выводил пастись корову, и стал вязать петлю. Затем встал на скамейку, перекинул верёвку через балку, привязал её, проверил крепко ли та держится, и со словами, — нет мужа и это не муж, — стал надевать петлю на шею...
— Ты что, совсем с ума сошёл, — услышал он. Егор повернул голову посмотреть, кто это с ним разговаривает, но в хлеву никого не было, только Зорька стояла рядом и продолжала лениво жевать сено. Послышалось наверно, подумал он и стал опять натягивать петлю на шею.
— Сколько будет дважды два, — снова услышал он голос. — Ну что молчишь, не знаешь?
— Четыре, — ответил Егор и опять стал вертеть головой пытаясь понять откуда голос.
— А пятью пять?
— Зорька, ты что ль? — Он почесал затылок, — может я с ума сошёл?
— Вот-вот, — согласился голос, — наверно сошёл, коль вешаться решил...
— Ты кто, — Егор отпустил верёвку и слез со скамейки на пол, — ты кто спрашиваю? — Опять спросил он пытаясь понять кто с ним разговаривает.
— Кто кто, дед Пихто, расктокался он, — ответил голос, — сейчас Наталья зайдёт, она тебе даст вешаться, ишь что удумал.
И тут действительно за дверью послышались шаги и в коровник вошла Наталья. Увидев Егора и свисающую с балки петлю, всё сразу поняла и со всего размаху, наотмашь, что было силы врезала мужу звонкую оплеуху.
— Ах ты гад такой, мало того, что все деньги из дома отдал, так ты ещё и вешаться вздумал. Ну я тебе сейчас, — и размахнувшись отвесила мужу ещё одну пощёчину, — я тебе дам вешаться. Как добрые дела делать так ты первый, а как детей поднимать, значит я одна должна, а ты тут висеть будешь, а мне потом ещё и хоронить тебя, а где я деньги брать должна, гад ты эдакий, а кто крышу чинить будет, опять я, а ты в кусты, — приговаривала Наталья продолжая наносить оплеуху за оплеухой ошалевшему Егору.
— Ну-ка быстро в хату и смотри мне...
Егор испуганно встрепенулся, помотал головой и галопом словно испуганный сайгак, побежал в дом.
— Это ж надо Зоря, — разгорячённая Наталья смотрела вслед убегающему мужу и гладила корову, — ты смотри что удумал это паганец, ну я ему сейчас...
Уже дома, Наталья молча налила мужу стакан водки припрятанной для особого случая, поставила на стол сковородку с остывшей картошкой, порезала сало и сказала:
— Это как понимать Егор?
— Да я, — начал было оправдываться он, — я ...
— Неча тут якать, если бы не услышала за окном — Егор в сарае вешается, да не пошла посмотреть, что бы сейчас было?
— Да я...
— Значит Миколая с детьми пожалел, а нас с ребятишками, не жалко?
— Жалко..., — всхлипнул Егор закусывая водку салом, — жалко, ох как жалко, прости меня Наташа, прости, помутнело в голове, думал, что я тебе совсем не нужен, вот и решил...
— Решил он, — всхлипнула Наталья, — ешь давай, голодный поди, решатель...
Автор: Голодяев Николай
