Три реальных истории. Три ответа на вопрос: «Почему она так со мной поступила?».
История первая.
Я не могу заниматься творчеством, вот вообще не могу. Мне это кажется каким-то глупым и непродуктивным занятием. Это началось в детстве.
Когда я перешила мамину юбку. Юбка была старая и давным-давно висела без дела в шкафу. Я перешивала её весь день, сама нашла выкройку, сама (впервые!) раскроила ткань, сама сшила на этой бешеной машинке, которая норовила продырявить мне пальцы.
Я очень гордилась собой. И вот, пришла мама… И вместо радости, что дочь перешила старую ненужную юбку — она закричала.
Закричала, что я безрукая и испортила её вещь. С тех пор вот так и живу, «безрукая». И творчество обхожу стороной.
Что сказала бы мама, если бы она могла. «Ты знаешь, у тебя замечательно получилось. Я тоже любила рукодельничать, когда была маленькой. Только эта юбка…
Эта юбка — была моим воспоминанием о человеке, которого я когда-то любила. О курортном романе. О лёгкости. О последнем ярком и непринуждённом чувстве перед замужеством и серьёзной, размеренной семьёй.
И пока эта юбка висела в шкафу — я могла подойти и тихонько погладить её рукой. Для меня это было так важно, как глоток воздуха.». А потом мама бы села прямо на пол и заплакала.
История вторая.
Я должна была учиться только на пятёрки и никак иначе. Если я получала четвертные «четвёрки» — я не хотела идти домой. Я не особо боялась, что меня будут ругать.
Меня тошнило от ежедневных тягучих и горьких, как смола, объяснений — почему надо хорошо учиться. Надо, надо, надо. Я ненавидела эти разговоры.
Тем более, в жизни потом мои медали и красные дипломы — не помогли нисколько. Больше помогли, наверное, полученные «тройки».
Что сказала бы мама, если бы она могла. «Ты родилась раньше срока и я очень боялась, что ты не развиваешься по возрасту. Я наблюдала со страхом за каждым твоим шагом, научила тебя читать в три года — только чтобы развеять этот страх.
Это немного помогало. Твои школьные и институтские оценки были для меня знаком — что с тобой всё в порядке. Если бы было не в порядке — я до конца жизни была бы виновата, что «плохо» тебя родила, что не справилась с этой женской задачей».
История третья.
Она вообще никогда меня не любила. Просто была равнодушна. Мне всегда казалось, что она где-то не здесь, не со мной и не с папой, не в семье.
Я не могла рассказать ей ни о чём — просто не было смысла. Она как-то отрешённо кивала головой. А то и говорила: «Хватит болтать, отстань».
Она не обнимала меня и не целовала никогда. А мне так этого хотелось. Я с завистью смотрела на подружек, которых тискают мамы, и тихонько, про себя плакала. Мне кажется, поэтому я даже не знаю, что такое любовь.
Что сказала бы мама, если бы она могла. «За несколько лет до того, как ты родилась — я потеряла ребёнка. Тогда ещё не было узи, но я точно знаю, что это был мальчик — мой любимый сын.
Я уже знала его имя, придумала его. Помню, как стояла у окна, смотрела в небо на парящих птиц и разговаривала с ним. И знаешь, мне кажется я до сих пор там стою.
Всю жизнь стою, уже много лет. У окна, с сыном. Как будто в другом, параллельном мире. И мы смотрим вместе на расчерчивающие воздух птичьи крылья. И прости. Я не могу отсюда уйти.»
Мама сделала ровно столько, сколько могла. Иногда — больше. У неё не было — ни книжек, ни блогов, ни психолога на связи. И у каждой мамы — такая история — своя. И она — значительно сложнее, чем кажется нам из нашего детства.
И — мама не могла Вам о ней сказать.
Автор: Корнилова Александра
