Разыскал нас через знакомых бывший односельчанин моей жены, позвонил несколько раз, а потом стал приезжать к нам в гости – охота ему было повспоминать с кем-то совместное деревенское детство. Его Василием зовут, веселый, общительный и такой разговорчивый!
Однажды он рассказал нам, что недалеко от его охотничьего хозяйства, в семи-восьми километрах, в одном селе, живет колдунья. Не современная какая-нибудь самозванка, а настоящая колдунья, ведьма! Она нигде не работает, мало с кем общается. Чем живет? Лечит больных. К ней приезжают со своими хворями, остаются у нее сколько-то пожить, и колдунья лечит их.
Одну известную московскую актрису из машины на носилках вынесли. И лето, и осень актрису эту в селе не видели. Только зимой она появилась на улице, видели, как она чистила дорожки от снега около дома. В одном купальнике! А в морозные дни с сельскими ребятишками стала кататься на лыжах с горки. Нет, не в купальнике, в спортивном костюме.
Говорили, генерал какой-то тоже полгода жил у этой колдуньи. Два месяца лежал, не вставая, а потом ходить начал и чуть ли не со всеми сельскими молодушками перезнакомился.
Как появилась колдунья у нас? Надо по порядку. Приехала на жительство в село женщина, Антонина, с двумя взрослыми дочерями. Примерно в середине 70 годов. Женщина так себе, а девки — красавицы! Лет двадцати.
В это же время молодой учитель, историк, в школу прибыл и сразу объявил, что он поработает у нас только один год, что у него есть невеста, у которой папаша — важная персона в области, и этот папаша устроит зятя своего в областном центре. Однако через месяц молодой учитель ходил по селу и бережно под локоток поддерживал старшую дочь Антонины. Тут и поползли по селу слухи, что Антонина колдунья, что это она «привязала» нашего историка к своей дочери и что скоро всем жителям села будет «полный капут».
Вскоре и свадьба была, не свадьба, а так, вечеринка, расписались и всё. А через год молодые, и правда, уехали.
Теперь вторая дочь, Светлана.
Приехали к нам в колхоз художники из Ленинграда, отец с сыном, стенды оформляли, наглядность всякую. Интересно рисовали: накладывали на сколоченный щит трафарет, мазали краской – получалась какая-то фигура, второй трафарет, тоже краску наносили, третий трафарет – и готово: Ленин, хитро прищурившись, указывает всем дорогу в светлое будущее.
Попросил директор школы художников к первому сентябрю какой-то плакат нарисовать. Отказались, нет у них таких трафаретов. Тут и появилась Света, легко и просто нарисовала на плакате лопоухих радостно бегущих в школу учеников. И всё, уехали художники и Свету с собой забрали.
Сейчас, известно, старшая дочь Антонины работает в областном центре директором лицея, а вторая стала художником. Говорят, у Светланы уже были две выставки ее работ.
И самое интересное. Дочери уехали, а колдунья … родила девочку. Да, в сорок лет родила. От кого? А никто не знает. Может, от самого дьявола. Так и стали жить в селе мать с маленькой дочерью, куда-то уезжали, приезжали, исчезали, возвращались. Потом построили новый дом, сад развели, цветов насадили.
Антонины не стало, а вот дочь ее, теперь уже взрослая, интересная дама, до сих пор живет в этом доме. Живет одна. Она-то и есть настоящая колдунья! Она и лечит безнадежно больных.
Как лечит? Не знаю, я не обращался. Да и не общаюсь я с ней. Тут уж увольте!
Потом Василий стал по телефону приглашать нас приехать к нему, познакомиться с его охотничьим хозяйством, рыбку половить, просто «посидеть и поговорить по душам».
— Мне некогда, а ты прокатись, — стала и супруга моя меня уговаривать.
Уговорили. Я в свою очередь позвал моего нового товарища, Григорьева. Это он так мне когда-то представился, не по имени-отчеству, а просто – Григорьев.
Заядлый рыбак. А еще человек с большим чувством юмора. У него есть друг, который живет в Сибири, и этот друг, давно это было, перестал почему-то писать письма. Вот Григорьев и отправил ему в шутку телеграмму: «Сибирь перестала выходить на связь, центр по этому поводу проявляет беспокойство». Приехали и два часа с Григорьевым беседовали очень серьезные люди.
Вот с этим Григорьевым мы и отправились в гости к «Кузьмичу». Помните известную комедию?
Три часа добирались. Приехали и ахнули. Вот это хозяйство! Вот это размах! Огромный коттедж, гостевые домики, баня, беседки, часовня. В загоне живет целое стадо кабанов. Василий сказал, что раньше и медведь у него жил. Особенно нам понравился один гостевой домик, весь увешанный внутри флагами, знаменами, вымпелами советской эпохи. С вымпелом «Лучшему осеменителю элитных телок» Григорьев даже сфотографировался.
Пошли рыбачить. В пруду хорошо клевали карпы. Мой товарищ ловил карпов и отпускал – ему хотелось поймать такого увальня килограммов под десять. А мне ловить рыбу, когда она клюет беспрестанно, оказалось неинтересно.
Еще во время экскурсии я присмотрел несколько пней – выворотней, лежащих в овраге. Взял у Василия бензопилу, топор, и начался мой любимый творческий процесс. Из этих пней я вырезал всяких упырей, леших, вурдалаков, а потом мы с хозяином эту нечисть расставили вокруг его главного коттеджа.
— Завтра я хочу тебя с колдуньей познакомить. Не забоишься?
— Дай мне ружье с собой.
— Лучше цветы возьми. Знаешь, как ведьмы любят такое внимание к себе.
Утром Григорьев сразу же на пруд, а меня мой приятель повез в соседнее село.
Высадил у одного дома, стоящего в середине хорошо разросшегося сада и говорит:
— Иди. Она знает. Она ждет тебя.
И уехал.
Не скрою: было любопытно, но и страшновато.
Постучался, вошел. В доме никого, только на диване лежал черный котяра. А как же, конечно, у колдуньи должен быть помощник.
— Говорить умеете?- вежливо спросил я кота, присаживаясь рядом с ним на диван, — это ничего, что я так бесцеремонно к Вам подсел?
Животное открыло один желтый глаз, посмотрело на меня.
— Извините, более изысканный французский язык я не знаю.
Полосатый разбойник встал, потянулся, спрыгнул на пол и отправился в другую комнату.
— Понимаю, надо доложить обо мне, — сказал я вслед уходящему котяре.
Теперь я внимательно осмотрел эту переднюю комнату. Ничего необычного: никаких засушенных голов, колдовских амулетов. Стол, стенка, телевизор. Вот только между окнами стоял старинный резной буфет на звериных лапах. Я такой никогда раньше не видел.
— Это от мамы он мне остался, — услышал я женский голос.
В дверях комнаты, куда убежал кот, стояла невысокая молодая женщина. Черноволосая, с красивыми умными глазами. Одета просто: синий брючный костюм, на ногах домашние тапочки. Она подошла ко мне и села тоже на диван, на то место, где до этого лежал ее кот – помощник.
Заметил, что она тоже внимательно разглядывала меня. Ну, пожалуй, во мне она ничего интересного не увидела.
— Что бы Вы хотели?- дружелюбно спросила меня хозяйка дома.
— Мне сказали, что Вы колдунья.
— Нет, не колдунья, я ведьма злая.
Это было сказано без всякой улыбки.
— Соседка есть у меня, которая на меня внимания не обращает. Хочу, чтобы Вы приворожили ее ко мне. Пусть сохнет от любви, страдает, мучается, ночи не спит.
— Ей лет семьдесят?
— Больше, уже за восемьдесят.
— Тогда оставим соседке спокойную старость и займемся лучше …твоим здоровьем.
— Про камень Алатырь мне расскажешь?
— И про камень Алатырь, и про голубую сон-траву… Ты не бойся меня… Я вот так подую на тебя, а ты глаза закрой – будет тебе тепло рядом со мной, уютно…
Голова больше болеть никогда не будет… Ты отдыхаешь от всего… Дышишь ровно и глубоко… Я поглажу тебе височки… А вот здесь подержу мою ладонь – как хорошо тебе, будто ты в деревенской бане на полке с березовым веничком…
Я все-таки чуточку приоткрыл глаза и удивился: оказывается, я уже лежу на диване, без рубашки и в одних плавках. Когда успел раздеться?!
— Все хорошо… Ты красивый мужчина… Я легонько поглажу тебе правое плечо, и оно тоже перестанет тебя беспокоить… Побежало тепло по всем твоим жилочкам… Ничего не бойся… Вот я нежными пальчиками пройдусь по твоей спине… хорошо… по груди…по животу…
Я опять сумел как-то приоткрыть глаза и увидел лицо моей целительницы. Она в упор смотрела на меня. Столько любви и нежности было в ее взгляде, что мне захотелось взять ее руку и поцеловать.
— Вот и хорошо… Отдыхай… Теплое лето, ты на цветочной поляне, бабочки пьют нектар, птицы порхают… Спи… Я рядом… Я буду оберегать тебя…
Проснулся я часа через три с чувством огромной радости. Так в детстве было: проснешься и знаешь, что где-то рядом мама.
Сейчас она подойдет и скажет: «Мое солнышко проснулось. Пойдем, мы с тобой глазки умоем, выпьем теплого молочка из голубой кружки, на которой зайчик нарисован».
— Проснулся? Вот и хорошо. Пойдем чай пить.
— Из голубой кружки?
— Из сиреневой, с золотыми листьями. Чай у меня особенный: вкусный, но лечебный. Травы я сама собираю, летом в июле, когда они силу наберут.
Чай, действительно, был хорош, да и люблю я себя чайком побаловать. За чаепитием я внимательно приглядывался к хозяйке – что-то изменилось в ее лице.
Постарела? Нет, усталость проявилась: у губ складочки обозначились.
— Вот этот мешочек трав возьмешь с собой, заваривай, пей, и головная боль к тебе не вернется. А еще, — колдунья лукаво улыбнулась, — чай будешь пить ты, а понравится он твоей жене.
— Но главное не это. Вот в баночке снадобье, его натощак по чайной ложке съедаешь и запиваешь теплой водичкой. Каждое утро! И желудок твой, твои основные горе и беда, всё придет в норму. Никаких приступов боли больше не будет.
— А что в баночке?
— Барсучий жир, и много еще чего. Тебе не надо знать. Мне твой приятель Василий всё поставляет.
— Ты знаешь его?
— После хирургов я его на ноги ставила. Это когда медведь, живший у него, его нежно погладил своими когтями.
— Сколько я должен за лечение?
— Я уже всё получила. Тебя твой друг на улице ждет.
— Значит, всё?
— Нет, не всё. Переступи через порог, повернись лицом ко мне. Вот так, хорошо. Смотри мне в глаза. Смотри и слушай! Пусть все твои боли уйдут навсегда! Туда, где ни зверя, ни птицы, ни человека нет! Сгинут в пучине морской, в океане бездонном! Слово мое крепко, как бел-горюч камень Алатырь! Никому мой заговор не превозмочь! Да будет так! И последнее — из дома вон, из сердца прочь! Услышал? Понял? Теперь ступай!
Вася сидел в машине, ждал меня.
— Друг твой поймал все-таки карпа на двенадцать килограммов. Вычистили его, заморозили. Григорьев тебя ждет домой ехать. Ты как? В норме?
— Спасибо тебе, Василий! Я всё понял. Ну, про поездку, про колдунью.
— Жене твоей спасибо. Она мне все рассказала про твои недомогания. Мы с ней только детали некоторые обговорили. Уж я, как на духу, тебе говорю.
Несколько лет прошло. У меня никогда не болит голова, даже когда, бывает, простыну на охоте или рыбалке. И самое радостное для меня – прекратились приступы боли в животе, которые несколько лет мучили меня. Вот спасибо колдунье! Подожди, а как зовут-то ее? А ведь не знаю. Ну, почему – не знаю? Ведьма злая!
Автор: Владимир Щеглов
