Это случилось летом. На дворе была суббота, и мы, как обычно, собрались на дачу всей семьей. День выдался дождливым и холодным, ветер продирал тело до дрожи; казалось, что холод пролезает в самую душу и приносит в нее грусть и уныние. Настроение соответствовало ужасной погоде. Весь день я ворчал и жаловался на все вокруг: на жену, на то, как она медленно едет, на свою зарплату, начальство, на сына, чавкающего во время еды, и еще на кучу других вещей.
Когда мы приехали, я долго не мог выйти из машины – мне не хотелось ничего делать. Жена не стала бороться с моей твердолобостью и просто пошла в дом, оставив мне ключи от машины. Я сидел и думал: «Ну почему же моя жизнь настолько не удалась».
Я зашел в дом, снял обувь, улегся на диван и уткнулся лицом в подушку, вместо того, чтобы идти помогать жене. Мой сын просил меня поиграть с ним в прятки. Я несколько раз дал ему понять, что не хочу. Однако он не успокаивался, и тогда из моих уст вылетели не очень приятные слова.
Жена, чувствуя, что со мной творится что-то неладное, забрала ребенка и закрылась в другой комнате.
Оттуда слышался плач, но я не обращал на него внимания и, вновь уткнувшись в подушку, уснул.
***
Когда что-то разбудило меня, я заметил, что лежу без одежды, укутанный лишь в старую простыню. Я подумал, что это какая-то дурацкая шутка моих родных. Я начал искать их по дому, расшвыривая все на своем пути, однако их нигде не было. Тогда, надев то, что попалось под руку, я хотел позвонить жене и сыну, но телефона нигде не оказалось. Ненависть переполняла меня. Выйдя на улицу, я понял, что машины моей нет на месте. Я растерялся и впал в ступор.
Но стоило мне зайти обратно в дом, как вдруг к воротам подъехали жена и сын. Когда они зашли внутрь, я устроил зверский скандал, наорав на них обоих за спрятанные вещи и за то, что они уехали без предупреждения.
Сын спрятался за мать и захлюпал носом. Жена со слезами на глазах спокойно ответила на мои крики. Оказалось, что они с сыном уехали в магазин всего на часок, а будить меня не хотели, потому что я устал. В это верилось, хоть и с трудом. Но они утверждали, что не прятали мои вещи, и это меня ужасно разозлило — я ударил в стену кулаком так, что с нее упала картина.
В этот же вечер жена собрала вещи, взяла ребенка, вызвала такси, и они уехали в неизвестном мне направлении, не сказав ни слова.
Я винил себя, но гораздо больше меня удивляло их отношение ко мне. Это ведь они довели меня, и никто другой! Всю ночь я думал об ужасе своей жизни и пытался залить проблемы алкоголем.
***
На другой день я проснулся очень поздно. У меня сильно болела голова. Выпив воды, я слегка пришел в себя. Хотел подняться на второй этаж, но вдруг понял нечто невообразимое и ужасное: это был не мой дом. Здание, в котором я находился, представляло собой нечто вроде землянки, где было сыро и холодно. В доме была одна комната, все в ней было темным и старым. Вместо мягкой кровати – твердая деревянная скамья, вместо обоев – толстые бревенчатые стены, пол и потолок был выложены из полусгнивших досок. Дому явно было много-много лет, и он больше напоминал сарай. Я не мог понять, как я тут оказался.
Я вышел на улицу, пытаясь разобраться в том, что со мной происходит.
Там меня ожидало поле, большое заросшее поле, давно забытое людьми. На нем росла огромная высокая трава, пробиваясь через толстый слой засохшей прошлогодней растительности, и редкие деревья. Рядом с домом не наблюдалось никаких следов от автомобилей, других видов транспорта или ног – и это окончательно завело меня в тупик. Как можно было перетащить взрослого 80-килограммового мужчину в такую даль от цивилизации, не оставив при этом каких-либо следов?
Все, что мне оставалось делать – это лечь на скамью и надеяться, что все это – лишь страшный сон, и что я сейчас проснусь в теплой постели в доме с кучей еды и любящей женой. Но нет. Это был не сон. Я пролежал с этой мыслью некоторое время, после чего все же решил встать и занять себя каким-нибудь делом.
Тут же я обнаружил на столе, стоящем посередине комнаты, конверт. «Разве он был тут раньше?» — подумал я и распечатал письмо. В конверте оказался сложенный в несколько раз лист старой пожелтевшей бумаги. Развернув его, я увидел небольшой текст, написанный явно не шариковой ручкой, а какими-то древними чернилами, натренированной рукой: почерк был косым и ровным, писцу каким-то чудесным образом удавалось писать вдоль невидимых прямых строчек, не выходя за них ни на миллиметр. Опомнившись от удивления, я начал читать:
«Дорогой друг! Еще несколько дней назад твоя жизнь была сущим кошмаром! У тебя была семья, работа, дом, машина, ты жил в достатке и мог позволить себе многие удовольствия – что может быть хуже, правда? Я полностью понимаю тебя и решил сделать тебе приятный сюрприз: я изменил твою жизнь до неузнаваемости. Теперь-то у тебя не будет всех прежних хлопот и забот, ты будешь жить только для себя и наслаждаться. Уверяю, что никто тебя не побеспокоит, твой новый дом находится в 500 километрах от ближайшей деревушки, здесь ты будешь чувствовать себя прекрасно.
С наилучшими пожеланиями,
Твой приятель».
Кто это написал? У кого возникло желание поиздеваться надо мной? Как можно назвать жизнь в поле в полном одиночестве наслаждением? Я отбросил письмо в сторону и задумался о поиске пищи. В избушке была старая, вся истрескавшаяся печь, шкафчики и посуда, какой не видывал человек двадцать первого века. Увы, обыскав всё, я понял, что ничего, кроме пыли и паутины в доме не было.
Я сел на лавку и задумался.
Голод заставил меня вспомнить свой старый дом и семью. Мне вспомнилось, как я приходил после работы, уставший и злой, а жена наполняла мне тарелку борщом. Не умела она его готовить, этот борщ. Вечно он у нее был недосоленный какой-то. Я на нее частенько ворчал, однако сейчас я бы от ее супчика не отказался.
И тут в голову мне пришла мысль: а вдруг дело не в жене? Вдруг дело в том, что я не умею достойно оценивать некоторые вещи? Например, ее брат никогда не отказывался от ее еды и называл ее превосходной. Он всегда был странным, вечно радовался всему подряд, как маленький ребенок.
А что, если мир действительно не такой плохой, каким я его вижу? Если это так, тогда почему я сейчас сижу в мрачной сырой конуре без еды и воды, и из вещей у меня лишь старая бумажка, с помощью которой можно разве что костер развести, и ничего более.
Я еще раз взял эту записку в руки и перечитал. «Твоя жизнь была кошмаром». Это сейчас моя жизнь стала кошмаром, а до этого меня все в ней устраивало. Разве я когда-нибудь жаловался на свою... и тут я задумался.
В голове у меня одно за другим пролетали события, произошедшие со мной недавно. Я вспомнил, как наорал на родных, вспомнил, как меня раздражало все вокруг, вспомнил, какой ужасной казалась мне жизнь. Я понял, что проблема, по вине которой меня все вокруг раздражало, зарыта во мне и ни в ком другом. Именно я, я сам приношу в свою жизнь сплошной негатив! Меня любили жена и сын, мы жили в достатке, а я все время был чем-то недоволен.
Я стал противен самому себе. Теперь мне не было дела до всего происходящего вокруг. Я забыл про голод и перечитывал письмо раз за разом, осознавая собственную неблагодарность. По щекам потекли слезы, и я уткнулся в подушку. Постепенно я успокоился и, очевидно, уснул.
Меня разбудил солнечный свет. Я лежал в своей мягкой кровати, рядом мирно спала жена.
Так это был сон! Всего лишь сон! Я принялся целовать жену, она проснулась и удивилась — раньше я никогда ее так не целовал. «С тобой все в порядке?» — спросила она. Я ответил, что со мной все отлично, лучше не бывает, и побежал в комнату к сыну. Мой мальчик сладко спал. Я поправил на нем одеяло и, вернувшись к жене, рассказал ей свой сон. Жена удивилась и сказала, что это все как-то странно, но она рада, что я начинаю меняться.
Мы пошли на кухню пить кофе. На холодильнике висел календарь, и я понял, что сегодня суббота! Тот самый роковой день в моем сне.
Нельзя было допустить повторения сюжета в реальной жизни. К счастью, похоже, сама судьба помогала мне, чтобы все прошло по-другому: в моем сне суббота была пасмурной, а теперь она была яркой и солнечной. Как мое новое отношение к жизни.
Когда жена отправилась будить сына, я остался на кухне один, и в этот момент с внешней стороны окна ветром к нему прижало записку, которая задержалась там на две секунды, так что я едва успел ее прочесть:
«Рад, что ты осознал»
Тот же косой и ровный почерк.
Да. Мой неизвестный друг был прав: я осознал, что мне есть, что ценить в моей жизни, и есть, что терять.
Но я этого не допущу.
Автор: Иван М.
