«Вы точно уверены, что берете этого пса? Может, все-таки другого, более социализированного? У нас таких — большинство. И к поводку приучены, и расчесывать себя дают, и простейшие команды знают. А этот… — одно слово, агрессор. Нет, Мишка хороший. Но — агрессор.
Все-таки этого? — тогда пойдемте документы оформлять», — сказала Зинаида Тарасовна и поковыляла в бытовку, гордо именуемую «административный корпус». Павел пошел за ней.
Вскоре с документами было закончено, и женщина протянула новоявленному владельцу пса его экземпляр договора и ветеринарный паспорт Мишки.
«Ну, смотрите. Удачи вам. Но, если что — звоните. Обратно заберем».
Картинка для обложки | Фото, здесь и далее: исходные изображения из открытых источников сети Интернет, обработка автора
Через четыре часа Павел с Мишкой были дома.
— Ну, что, Мишка, проходи, теперь это — твой дом.
Павел отстегнул карабин поводка от ошейника. Пес стоял, не шелохнувшись, рядом.
— Проходи давай, не стесняйся. Что стоишь?
Пес все также стоял молча, лишь повернул голову и посмотрел на человека. Пожалуй, так, с непередаваемой грацией, изяществом и спокойным достоинством, поворачивать голову могут только доберманы. Мишка доберманом не был, был метисом. Но добрая половина его крови была доберманьей — досталась в наследство от мамки. Вторая половина крови была от отца — восточноевропейской овчарки Прайма.
Мишка посмотрел на человека и молча поднял правую переднюю лапу, явно намекая на то, что лапы-то неплохо ему обтереть, прежде чем приглашать дальше.
— Ну и ну! Да ты, оказывается, не чужд хороших манер. Благородный принц прямо, а мне-то тебя расписали — агрессор.
Вскоре с мытьем лап было покончено, и пес, полный собственного достоинства, прошел в квартиру. Надо же все обследовать, кто знает, сколько ему тут предстоит жить?
В квартире кошками не пахло, запахов других собак и людей тоже не наблюдалось.
«Хм, понятно, один я тут, значит. О, подстилка. Моя, надо полагать, будет. Неплохая. А это что? — игрушки? Вот чудак человек, игрушки зачем-то купил, я что — маленький щенок какой-то? Ладно, с этим потом разберемся», — и Мишка степенно прошел в кухню. Подстилка — подстилкой, игрушки — игрушками, но главное — это миски. Жизнь в квартире — это вам не жизнь на улице, с ней Мишка тоже знаком был — на улице ведь все от собаки зависит — найдет пропитание или нет. А в квартире — исключительно от человека: даст своему питомцу еды или нет, нальет воду — или нет.
Миски стояли в кухне. В одной была вода. Чистая. Свежая. Вторая миска была пустой. Пес вопросительно посмотрел на человека.
— Сейчас. Я тут проконсультировался со специалистами — сразу, резко на другое питание не рекомендуют переводить. Так что извини, Мишка, снова — каша. Как в приюте.
Мишка ел, уплетая кашу за обе щеки, если так можно сказать.
«Ну ты, человек, даешь! Нашел, что сравнивать: это и то!» — Мишка с благодарность глянул на Павла и продолжил трапезу, — «Там…, там только одно название было — «каша с мясом», а на деле — жиделявистая баланда, которую «добивали» хлебом. А здесь — уммм, как вкусно! Это я понимаю — каша с мясом!».
Насытившись, пес пошел и лег на лежанку. Можно было бы подумать, что он спит, если бы не глаза, — Мишка пристально наблюдал за человеком.
Человек наблюдал за Мишкой.
— Да, судя по всему, меня ждет много сюрпризов.
Павел выбрал этого пса не с бухты-барахты. Нет, сердцем-то он выбрал его сразу, как только увидел фотографию Мишки в сети. Пес неуловимо чем-то напомнил ему его самого. Никому не нужный, неприкаянный. И — один. И, самое главное — ненужный самому себе. Вот эта вот безысходность во взгляде и зацепила Павла.
Съездил в приют. Узнал про пса все, что там могли ему рассказать:
— Метис добермана и овчарки, неполных 2 года. Привит, обработан. Команды вроде как знает, но не слушается. Сменил пять хозяев. Поведение — агрессивное.
Контакты предыдущих хозяев Павлу не дали, как он ни просил, — нельзя, «тайна информации», чтоб её! Зато, правда, в личку потом скинули скрины переписки с парой предыдущих владельцев, когда они сообщали, что возвращают пса. Одно сообщение было кратким: «Мы его возвращаем. Он слишком агрессивный, не справляемся». А вот во втором сообщении женщина дала волю эмоциям:
В приюте за Мишкой тоже закрепилась слава агрессора: кого-либо подселить в вольер не давал, яростно защищал и отстаивал свою территорию. Так и жил в вольере один. Работники заходили к нему только в «спецобмундировании» — толстой куртке и ватных штанах — даже летом. Мог укусить.
Поэтому Павла и отговаривали от этого пса. Агрессор.
Когда он все-таки пришел за собакой, ему предложили «уколоть» Мишку, чтобы тот спокойно мог его забрать. Павел не согласился.
«Пляски с бубном» продолжались часа три, прежде чем тому удалось пристегнуть поводок к ошейнику пса, вывести того из вольера и довести до машины.
Но оно того стоило.
В машине Мишка вел себя как приличный домашний пес. Сидел на заднем сидении и смотрел, то на мелькающие за окном пейзажи, то на человека за рулем.
Из машины тоже вышел спокойно и спокойно поднялся на четвертый этаж. А сейчас спокойно лежал на своей подстилке.
— Похоже, меня ждет немало сюрпризов, — в очередной раз подумал Павел, глядя на пса.
Прошло полгода
— Мишка! Это дело надо отметить! Мы с тобой это заслужили! Диплом по ОКД I степени! Шутка ли! Сейчас купим мяса и дома кутнем!
Мишка в этот момент заметил кошку, которая сидела метрах в десяти, и решил «кутнуть» чуть пораньше, даже начал подкрадываться.
— Нельзя, Мишка!
— Что нельзя-то? Я ж только поиграть!
— Мишка, это кошка, чужая кошка, она тебя не знает, испугается. Нельзя.
«Ну, нельзя, так нельзя. Тогда завтра пойдем в лес, на «охоту». Ты будешь кидать мне шишки и палки, а я буду за ними охотиться!» — Мишка встал на задние лапы, поставил передние на грудь хозяину и преданно уставился тому в глаза, бешено виляя хвостом, — «Нельзя, так нельзя. Я ж все понимаю».
— Умница ты у меня, Мишка! Завтра с тобой в лес сходим. А сейчас — домой. А кошку — нельзя.
Пес еще сильнее завилял хвостом и пару раз гавкнул:
«Какой ты у меня все-таки умный, человек! Не зря тебе диплом дали. Завтра идем в лес, а сейчас домой. Кутить — так кутить!».
Автор: ДиНа
